Тустеп вдовца - [7]

После того как нам с Сэмом не удалось договориться, я отправился в офис Фреда Барроу и через тридцать секунд обнаружил, что моей наставницей будет Эрейни.

«Мистер Барроу здесь?»

«Нет, он был моим мужем. Мне пришлось его пристрелить».

— Значит, с делом Кирнс покончено, — сказала Эрейни. — У тебя сколько осталось… двадцать часов?

Я колебался пару секунд.

— Джем говорит, десять.

— Всего десять? Двадцать. В любом случае у нас полно других дел.

— Ты сказала, что я могу заняться этим.

Эрейни постучала по пластиковой поверхности стола с таким звуком, будто ее пальцы состояли из одних только костей.

— Я сказала, что ты можешь попробовать, милый. Совершено убийство — конец истории. Теперь делом будет заниматься полиция.

Я уставился на фотографию Афин, висевшую у нее за спиной.

— Ты ведь не собираешься возвращаться к старому разговору? — вздохнув, поинтересовалась Эрейни.

— Какому разговору? Хочешь напомнить, как ты сказала, что не можешь ничего мне заплатить на этой неделе, а потом попросила поработать нянькой?

Ее глаза потемнели.

— Нет, милый, я о разговоре про причины, по которым ты хочешь заняться частным сыском. Ты провел несколько лет в Сан-Франциско, где выкручивал людям руки по заказу сомнительной юридической компании, и теперь думаешь, будто можешь быть детективом? Ты считаешь, что слишком хорош для рутинной работы, и желаешь заниматься только тем, что тебе интересно?

— Ты совершенно права, мне совсем не хочется снова затевать этот разговор, — ответил я.

Эрейни пробормотала что-то по-гречески, но наклонилась ко мне через стол и на середине предложения перешла на английский.

— …вот что я тебе скажу. Ты считаешь себя крутым парнем, раз вернулся к нам со степенью доктора философии из Беркли, или что там еще ты получил. Хорошо. Думаешь, быть стажером ниже твоего достоинства, потому что ты некоторое время работал на улицах. Пусть так.

— Ты не забыла, что это я научил тебя трюку с суперклеем?

На сей раз она замахала двумя руками, будто решила дать по пощечине людям, сидящим по обе стороны от нее.

— Ладно, ты действительно показал мне одну полезную штуку. Ты решил стать частным детективом, потому что твой отец был копом, — хорошо. И считаешь, что время от времени можешь заниматься какими-то делами бесплатно, в виде благотворительности — отлично. Только так на жизнь не зарабатывают. У нас тяжелая профессия, но мы стараемся этого не замечать, и, по большей части, она не затрагивает наши личные интересы. Мы по восемь часов сидим в машине, мечтая о туалете, и фотографируем какого-нибудь ублюдка, потому что другой ублюдок нам заплатил. Мы разбираемся в поступках, совершенных давным-давно, и разговариваем с наводящими тоску служащими бюро кредитной информации, которых даже симпатичными нельзя назвать. Мы стараемся не раздражать полицию, иными словами, пытаемся держаться подальше от ситуаций, когда кого-то убивают. Да, много денег мы не имеем, и, да, иногда нам приходится брать с собой ребенка. Короче говоря, я имею в виду все то, что обеспечивает нас хлебом с маслом. Не знаю, в состоянии ли ты принять условия игры, милый. Пока еще не знаю.

— Если ты решила не давать мне рекомендацию, сейчас самое время это сказать, — заметил я.

Вешалки, из которых состояло тело Эрейни, стали не такими жесткими; она откинулась на спинку стула и снова посмотрела в окно, проверяя, не появился ли новый клиент около двери в ее офис.

— Не знаю. Может быть, я и не дам тебе рекомендацию. По крайней мере, если выяснится, что ты не в состоянии взяться за хорошее дело и отказаться от плохого. Учитывая, что ты будешь работать под моей лицензией, я не имею права позволить себе оказаться в ситуации, когда ее смогут отозвать.

Я внимательно вглядывался в ее лицо, пытаясь понять, почему предупреждение, которое я уже множество раз слышал, сейчас укололо меня сильнее, чем раньше.

— Тебе что-то сказал Баррера, — догадался я. — Он имеет огромное влияние в Палате и пытался на тебя давить из-за моей лицензии?

— Не будь идиотом, милый.

— Я просто видел, как убили женщину, Эрейни, и хочу понять, за что. По крайней мере, я мог бы…

— Совершенно верно, — перебила меня она, снова наклонившись через стол. — Сначала ты устроил этой Кирнс трепку, а она взяла и застрелилась. И что, по-твоему, можно сказать про твои методы работы, милый? Лично мне это говорит о том, что тебе необходимо слушать других людей — хотя бы иногда. Нельзя бросать наблюдение, потому что тебе стало скучно. И ты не должен звонить в дверь человека и требовать, чтобы тот выдал тебе признание.

Я почувствовал, что у меня горят уши, и кивнул.

— Ладно.

Она снова принялась стучать костяшками пальцев по столу.

— Что «ладно»?

— Хорошо, возможно, я уйду. Уволюсь. Прерву свое стажерство. Или как еще ты это назовешь.

Она отмахнулась от моих слов.

— После стольких месяцев?

Я встал.

Эрейни несколько секунд смотрела на меня, потом снова повернулась к окну, как будто происходящее не имело для нее никакого значения.

— Как пожелаешь, милый.

Я зашагал к двери, но, когда уже подошел к ней, Эрейни крикнула мне вслед:

— Подумай хорошенько, милый. Будем считать, что ты взял отпуск. Свяжись со мной на следующей неделе.