Турнир - [16]

– Господин капрал, – из-за частокола долетел жалобный вопль хорька. – А нам куда?

Стражники ответили нехорошо. В рифму ответили. Мужики обиделись и ушли. А может, и не обиделись. Но все равно ушли. Внутри ограды тем временем текла обычная воинская жизнь. Пяток солдат меланхолично и синхронно водили метлами по плацу, вздымая клубы пыли. Сзади их подпирала унылая парочка собратьев по оружию: вениками, связанными из стеблей полыни, служивые щедро разбрызгивали воду из медных тазов. Пыли это не мешало, а грязи добавляло изрядно.

– Что они делают? – без особого интереса спросил Лис.

– Ась? – очнувшись, Ал-Шот мутными глазами обвел плац и нехотя пояснил: – Господин десятник приказали. Подметать от ограды до… – Он завертел головой в поисках окончания задания.

– До заката? – с ухмылкой подсказал пленник.

– Тихо ты! – испугано оглянулся стражник и пригрозил кулаком. – Не ровен час, господин десятник услышат и…

Окончание фразы повисло в воздухе. Но все было ясно без слов – идея совместить время и пространство капралу явно не понравилась.

– Слушай, а ты с капитаном Вовкой случаем не знаком? – спросил шедший слева Шой Та, продолжая задумчиво вертеть в руках изъятую мелочь.

– Только с полковником, – после некоторого раздумья ответил Лис.

Дядя Володя, который и привел его в футбольную секцию, боролся за «Динамо» и к тридцати годам вместе со званием заслуженного мастера спорта получил третью звезду на погоны.

– Так он уже полковник? – изумился кривоносый стражник и одобрительно крякнул: – Молодец, капитан!

– Я всегда говорил, что он далеко пойдет. – Ал-Шот любовно протер замусоленным обшлагом капральский шеврон.

Сотню золотых, полученных от Вовки, поделили ровно на три части. Одну из них стражники торжественно преподнесли десятнику. Ответный дар не замедлил себя ждать: на кожаных куртках засверкали новенькие бляхи. Словом, свои семнадцать монет начальник гарнизона отработал сполна.

– Так что будем делать-то? – внезапно остановился Шой Та.

– А что надо? – недоуменно наморщил лоб Ал-Шот.

– Парень знает капитана, – пояснил кривоносый страж. – Жалко его. Господин десятник с утра зол, как Дремлющий с похмелья. Если бы он после обеда на допрос попал, то… – Стражник скорчил непонятную гримасу и безнадежно махнул рукой: – А так…

– Так, может, я после обеда и зайду? – с невинным видом поинтересовался Лис.

– В харчевню собрался? – оживился Шой Та.

– Неплохо бы, – подтвердил пленник, едва сдерживая смех.

Как ни покажется странным, но предстоящий допрос его не пугал абсолютно. Нереальность происходящего наложила на психику отпечаток, и сознание воспринимало окружающую действительность как игру или сон. Антон сам еще до конца не разобрался: верить в происходящее – или нет.

– А куда его господин десятник денет? – спросил Ал-Шот, лениво провожая взглядом настырного шмеля. – Дознавателям отдаст?

– В город отправит, – авторитетно заявил напарник, смачно хлопнув по загривку. Жужжание смолкло.

– Ты уверен?

– Они с ним еще за прошлого лазутчика не рассчитались, – снисходительно пояснил Шой Та. – А городская казна за беглых рабов сразу рассчитывается.

– Управа его на рудники продаст.

– Угу… – последовал неуверенный ответ. – Если суд лазутчиком не признает. А так – на виселицу.

– Может, побег устроим? – неожиданно предложил Ал-Шот.

– Откуда?

– Из темницы типа.

Шой Та задумчиво запустил пятерню в затылок, сдвинул шлем на лоб и яростно зачесал «мыслительный процесс». Спустя недолгое время он с сожалением покачал головой:

– Не выйдет.

– Почему?

– Для этого его надо сначала посадить в нее. А это может сделать только господин десятник.

Стражники пригорюнились.

– Значит, будем ждать, пока он проснется, – тяжело вздохнув, Шой Та направился к лавке, стоящей в тени раскидистого дуба. Антон поплелся следом. Устроившись на широкой скамье, прислонился спиной к шершавому стволу и с наслаждением вытянул ноги. Рядом плюхнулся Ал-Шот, достав из-за пазухи холщовый кисет.

– А что это за игра? – заинтересовался Антон.

В дальней части плаца два десятка солдат азартно гоняли круглый мяч. На первый взгляд игра походила на земное регби, только мяч был круглый, а не овальный.

– Боло, – презрительно хмыкнул Шой Та, усердно заталкивая в левую ноздрю внушительную щепоть табака. – Деревенская забава, – внес он дополнение, протягивая пленнику кисет.

Лис отказался, устало прикрыл глаза. Солнце начало припекать, и даже в тени становилось жарко.

– Имперское боло увидеть бы! – мечтательно чихнул Ал-Шот.

– Губу закатай, – ехидно посоветовал товарищ.

– Зачем?

– Не знаю, – откровенно признался Шой Та, пожав плечами. – Капитан так говорил.

Наступило молчание, изредка прерываемое оглушительным чихом.

– А ты, парень, чем в жизни занимаешься? – Полусонным голосом спросил Ал-Шот.

– Обучаю, – просто ответил Лис.

– Воинов? – проявил некоторый интерес стражник, с сомнением приоткрыв один глаз.

Сидящий рядом с ним пленник не производил впечатления опытного учителя. Сухощавый, чуть выше среднего роста, с короткими светлыми волосами и ироничным прищуром серых глаз, он более походил на отпрыска какого-нибудь аристократа, чем на наставника боевых искусств.