Турнир Пяти Башен - [6]

– Поэтому ты отказываешься от нас? Почему отказываешься бороться? – Алая вынырнула из темноты, протягивая ко мне руки. Сердце заколотилось как сумасшедшее. Алая. Моя Алая!

– Я никогда от вас не откажусь!

– Разве? – пальцы Алаи – грубые из-за многолетних тренировок с мечом, но одновременно тёплые и нежные коснулись моего лица, погладили по щекам, вызвав дрожь во всём теле.

– Верь мне. Никогда не откажусь! Я приду за вами!

– Даже сейчас? – Алая ехидно оскалилась.

Я вскрикнул! Что-то острое вонзилось мне в бок, пробив насквозь. Боль прострелила тело, заставив выгнуться дугой.

– А… ла… я, – прохрипел я. – За… что?

Моя кровь струйками потянулась вверх. Краем гаснущего сознания отметил, что мы падаем в Бездну.

Алая продолжала ехидно скалиться, а её серая кожа постепенно чернела, покрываясь чешуёй. Серебристые зрачки вытянулись, налились волчьим багрянцем. Из-под белых волос теперь торчала пара загнутых назад витых рогов. Демон!

– Прощай, Шаин, – прошептала на ухо Орила, и зазубренный клинок разорвал горло. Брызнула вверх рубиновая струя…

* * *

Дикий крик разбудил Хоно. Крепыш вскочил с койки, изготовившись к бою. Шестопёр чуть подрагивал в напряжённой руке. С одной стороны – опасаться нечего, ведь это магически изолированное от остального мира помещение, а с другой – ты в Дархасане – в Городе Тысячи Граней. Тут из-за любого угла можно ждать неприятностей в виде кинжала в печень. Особенно ночью. Сейчас как раз время ночное.

Остальные тоже проснулись и теперь стояли с обнажённым оружием, недоуменно переглядываясь. Хотя нет… Гехира и Шаина нет среди проснувшихся.

– Шоб им задницы демон разодрал! – пробурчал под нос Хоно, зашагав к их койкам. – Где эти засранцы? Глухие совсем?

– Кто кричал? – раздался в зале зычный бас по пояс обнажённого, изрисованного вязью татуировок здоровяка Утара, держащего в руках двуручник с широким лезвием.

– Шаин кричал, – послышался из алькова голос Гехира.

– Демон ему в задницу, – повторил Хоно, подойдя к ним.

Остальные тоже подтянулись.

– С тех пор, как погибли Алая с Орилой, – продолжил Гехир, по-прежнему лёжа на койке, – ему постоянно снятся кошмары.

Хоно покачал головой, рассмотрев взмокшего и тяжело дышащего Шаина.

– Из-за девок… – Утар не договорил, получив в бок болезненный тычок локтем. – Хоно!

– Помалкивай, дубина, если не понимаешь, – прошипел тот в ответ.

Здоровяк презрительно фыркнул. Он действительно не понимал. В родном мире женщины занимались лишь домашними делами, ибо не бабское это дело мечами махать. Среди восемнадцати гладиаторов девушек было три – Алая, Орила и Зинра. Последняя хотя бы предпочитала колдовство, что бабе, по мнению Утара, ближе, чем добрый клинок. Но даже магия не спасла Зинру. Та ещё на первом испытании полегла – так и не вернулась в башню госпожи. И не удивительно. Женщине на поле брани делать нечего! Что же касается чувств Шаина к погибшим гладиаторшам, Утар не понимал такого и подавно. По праву сильного воин может взять любую девку.

– Всё, всё! Позыркали и хватит! – бросил Хоно столпившимся гладиаторам, замахав на тех руками. – Расходитесь!

С коротышом спорить не любили, некоторые даже боялись. Ростом Хоно хоть и не вышел, но рука у него тяжёлая. Так что все поспешили убраться подобру-поздорову. Все, кроме Утара.

– А тебе отдельный поджопник нужон, шоб ушлёпать? – взъярился Хоно, показав здоровяку кулак.

– Оставь его, – бросил Гехир, в своё время хорошо изучивший упрямый нрав великана – второе испытание он проходил в паре с Утаром. – Сам уйдёт, когда захочет.

– А ты, проныра, тож хорош, – не успокаивался Хоно. – Твой друг сума сходит во снах, а ты даже задницу от кровати не оторвал.

– Я ему не нянька. Да и привык я уже.

– Я в порядке, – наконец отозвался Шаин, хотя голос прозвучал подавлено. – Спасибо, Хоно.

– Ну… раз так… – коротыш пожал плечами. – Мож, тебе чой нужно-то?

– Нет.

– Ладно. Идём, Утар, – нахмурив брови, Хоно стрельнул глазами. Взгляд ничего хорошего здоровяку не сулил, если тот останется на месте.

– Что в этот раз? – спросил Гехир, когда шаги ушедших стихли.

– Алая и Орила… они меня убили. Прирезали, как свинью.

– Не завидую тебе, дружище…

* * *

Ночь стала временем пыток. Кошмары посещали меня с завидным постоянством. И всё бы ничего, если б не ощущения, неотличимые от реальных. Страх, холод, боль, запахи, прикосновения – как настоящие. Сколько раз я умирал в царстве Морфея… Хотя после пробуждения большая часть видений расплывалась, мгновенно стираясь из памяти. Оставались лишь давящее чувство своей ничтожности и ощущение ужаса, смешанные с болью. Сегодняшний сон врезался в память, присовокупив к переживаниям ещё и чувство вины. Алая, Орила… Сколько ещё я продержусь? Хорошо, что ужасы снились только раз за ночь, иначе давно бы уже свихнулся!

Я провёл ладонью по лицу и бессильно рухнул на подушку.

Тьма… Она говорила со мной, хотела забрать, поглотить. Что будет, если подобное произойдёт? Обезумею, как Вахираз, и примусь крушить город да собирать кровавую жатву? Меня передёрнуло от подобной мысли.

«Чаще используйте печати предназначения», – нахмурив брови, говорил Гасиф, дабы до парочки бестолковых, в моём и Гехира лице, учеников дошло, что это важно.