Турнир - [82]

Молчание не кажется неуютным. Скорее наоборот, уместным. Воздух между нами застывает, густеет, тянется резиной.

Затемненных углов не осталось. А я ничего не боюсь.

Мои единороги наточили рог, напились вдохновения, почистили копыта. Им больше незачем прятаться и некого охранять – я больше не могу быть неподвижным деревом. Может быть, в этой войне мне предстоит переродиться в одного из них.

Мир становится чертовски простым, когда находишь решение загадки собственной личности.

Да, пожалуй.

Одно я знаю точно – уличная магия, которую я создал под каменными завалами, всё ещё действует.

Ее хватит, чтобы выиграть нашу гонку за жизнью.

Потом будет финиш, алая лента, сладкий кругляш медали победителя. Будет триумф. Будет покой. Непременно.

А ты в это веришь… Саске?

========== Об озорстве, парашюте и турнире ==========

Это мост между небом и землей,

Между вами и нами,

Едва изученный путь,

Несмотря на преграды, мы связаны.

(с) Le Roi Soleil – Entre Ciel Et Terre

– Сердечный ритм в норме, вот, взгляните сами, – медсестра протягивает мне лист с результатами анализа и улыбается во все зубы. Надеюсь, она просто любит свою работу.

– Да, действительно, – пока я пытаюсь сделать вид, что что-то понимаю в неровной линии на мелкоразлинованной бумаге, она записывает данные в моем направлении. – Простите за любопытство, но вы случайно не знаете, что случилось с Куренай-сан?

– Ей пришлось уехать, – печально вздыхает девушка. – Очень грустно, она ведь чудесный врач, стольких людей на ноги поставила…

Действительно, чудесный врач, который вместе с насосом зашил в пациента смертельно-опасное устройство. И пусть она хоть тысячу раз хороший человек, даже угрозы – не оправдания.

Конечно, часть меня всегда будет жалеть её. Другая часть – ненавидеть. Однако, будь я на месте Куренай, я бы нашел способ хотя бы сообщить об опасности.

– Спасибо. Что мне делать дальше?

– Запишитесь на прием. Вас поставят в очередь на операцию по извлечению насоса перекачки крови и всё, свобода!

Медсестра мягко кивает на бумаги.

– Долго мне придется ждать своей очереди?

– От недели до месяца, в зависимости от занятости хирурга.

– Что ж, всё ясно. Спасибо.

Покидая кабинет, я думаю о связи Хаку с местными больницами. Что помешает Синтагме вмешаться в ход событий и опять засунуть в меня свой «цветок любви»?

Есть и другой вариант. Когда мы разберемся с шоу, я могу довериться Кабуто, если он возьмется за операцию на сердце. Или, на край, попросить помощи у Джирайи…

– Чего такой мрачный? – Саске поджидает меня у машины.

На него заглядываются все прохожие, особенно дамочки – смотрят чуть заинтересованно и одухотворенно, будто вдруг заметили произведение искусства посреди скучного городского пейзажа.

В мечтательном фиолетовом шарфике поверх длинного черного пальто, рядом с взятым напрокат фольцвагеном, весь нафуфыренный, распричесанный и гордый, как тысяча статуй свободы, он и вправду выглядит обалденно. Без шуток.

Только кто ж ему скажет.

– Я тут подумал… как насчет прогулки? Завтра концерт, вряд ли мы сможем что-то изменить за одну ночь. А так хотя бы проведем время с пользой.

– С какой это такой «пользой»? Время, проведенное в твоей компании, как правило, потрачено в пустую, – ехидно отзываюсь я, запрыгивая в салон.

Вместо ответной едкости Саске молча садится и заводит машину, что уже само по себе странно.

– Что сказали в больнице?

– С моим сердцем полный порядок, но вот извлекать насос теперь придется по записи к новому врачу. Не хочу ложиться под нож в больнице. Кстати, ты же у нас теперь практикующий хирург, как насчет еще одной маленькой операции?..

– Узумаки, ты сегодня точно огребешь.

Пока я давлюсь сдавленным смехом, Саске выруливает на главную дорогу и тихо продолжает разговор, словно прочитав мои мысли:

– Я доверяю Кабуто. Ладно, разберемся с операциями после. Время еще есть.

В салоне так тепло и уютно, что я с удовольствием расстегиваю верхние пуговицы своего ярко-голубого пуховика и растекаюсь по сидению. Может быть, Саске прав, сейчас нам необходимо отвлечься от работы. Усталость и натруженные мышцы в самый ответственный день никому не пойдут на пользу.

К моему огромному удивлению, Учиха паркует машину напротив одного из самых дорогих заведений в центральном квартале. Минуту-другую я в недоумении перевожу взгляд со стильной вывески на Саске и обратно.

– Ты серьезно?

– Можем же мы хоть раз хорошенько расслабиться?

– Потратив половину накоплений?

– Да ладно тебе, концерт всё окупит. Пойдем.

И мне не остается ничего, кроме как плестись за сим новоявленным авантюристом. Хотя какая тут авантюра, скорее уж игра в богатых и успешных.

Внутри нас встречает знакомый дизайн. Очень похоже на первоначальный вариант ремонта в квартире Учихи, эдакий современный модерн а-ля потомок графа Дракулы, строгая серость, мокрый асфальт, прямые углы и чистота линий.

Саске выбирает столик с диванчиками, у дальнего окна, прикрытый ширмой с принтом ночного Нью-Йорка. Тут внезапно обнаруживается, что под пальто у него безупречно выглаженная рубашка. А я, как дурак, без задней мысли выперся из дома в самой обычной яркой толстовке.

– Если ты запланировал это заранее, то мог бы меня предупредить. Я бы надел что-нибудь… подходящее.