Турнир - [47]

– А мне-то зачем? Останусь дома.

– Тоже не вариант.

– Да с какой стати?!

– Ты останешься один. Надолго. Мне не нравится эта затея, учитывая, что не так давно к нам вламывались синтагмийские твари.

– Ох, боже… ну ты и мудак иногда, честное слово…

Заглушив мотор, Саске делает глубокий вдох.

– Я не знаю, как быть.

Раздражение тут же сходит на нет. Учиха смотрит на меня как сквозь запотевшее стекло, рассредоточено, неуверенно. Будто и не видит почти.

– Саске, напоминать тебе, что в спарринге на мечах я победил трижды? У меня хватит сил защитить себя в экстренной ситуации… и вообще…

Мой героический монолог прерывает ненавязчивая мелодия звонка.

– Ответь, – фыркает выродок.

– Учти, мы не закончили.

На экране высвечивается «Кабуто», и я торопливо прикладываю трубку к уху.

– Да? – киваю на дверцу. Но как только Саске дергает ручку, чтобы выбраться наружу, затягиваю иллюзиониста обратно.

– Что? Р-рожает?! Когда?!

Глаза Учихи комично расширяются. Секунда замешательства – мы обмениваемся паническими взглядами. Затем Саске без лишних телодвижений заводит мотор.

– Так, Кабуто, не ори, объясни нормально! Какая больница? Сейчас приедем. Да, конечно. Не ссы, с женщинами роды иногда случаются, это нормальное явление, понял? Все, держись, будем через пятнадцать минут.

Пальцы дрожат, когда я вдавливаю кнопку отбоя. Волнение захватывает с головой, и мир на несколько мгновений теряет материальность. Устройство вовсю пищит, Учиха испуганно поглядывает в мою сторону, однако дает минутку собраться с мыслями.

Успокоившись, называю адрес больницы и полпути мы молчим, ошарашенные и оглушенные. Несмотря на то, что это должно было произойти, я все равно оказываюсь не готов…

Ребенок. Вот где заканчиваются иллюзии и начинаются настоящие чудеса.

– Знаешь, Наруто, если бы не ты, то могло сложится иначе. Конан пошла за тобой, поверила тебе и смогла уйти из Синтагмы – это твой лучший поступок.

– Я ничего не сделал, чтобы заслужить такую преданность. Только разок танго станцевал… и то коряво.

– А была бы возможность, сделал?

– Да… Слушай, Саске, давай отправим их на побережье? Хотя бы на первое время. Там безопасно, и Джирайе не придётся их прикрывать. Не хочу, чтобы ребёнок был затянут в эти игры.

Немного помолчав, Саске просто кивает. Что ж, хоть в чем-то сошлись без спора. Это можно считать новым уровнем отношений?

Зеленого от волнения Кабуто мы встречаем прямо на крыльце больницы – он курит и ходит туда-сюда.

Заприметив нас, Якуши едва ли не падает в обморок и слова слетают с его губ как дождевые капли, коротко, мелко.

– Она уже час, – без приветствия выдыхает он. – Рожает.

– Мы уже поняли, не нужно так переживать, слышишь? Тебя не пустили в палату?

– Я хотел. Конан отказалась.

Кабуто переводит полубезумный взгляд с меня на Саске и обратно.

– Я столько раз видел операции. Но сейчас…

– Ее тоже можно понять, Кабуто, – его взволнованно-напряжённое состояние быстро передаётся и мне. – Всё будет хорошо, ведь она девять месяцев была под наблюдением отличного врача.

Не знаю, каким чудом мне удается немного его успокоить. В больницу мы возвращаемся вместе, более-менее адекватные и готовые ждать столько, сколько потребуется.

И как всегда…

Самое тяжелое – ожидание. Кажется, оно длится целую вечность. Учиха, негласно признанный самым спокойным и уравновешенным, иногда ходит проверить что да как к медсестрам. Ну и периодически курсирует к маленькому магазинчику на первом этаже, за едой.

Ближе к утру Кабуто вырубается у меня на плече. Скорее всего, он не спал несколько дней подряд – суровые синяки под глазами стали ещё темнее, а веки покраснели и припухли.

Интересно, а как было у моих родителей? Были ли они вместе или папа, как Кабуто, ждал новостей в общем зале?

Наверное, он тоже безумно волновался и переживал за нас. Черт, я бы сейчас всё отдал за возможность задать один-единственный вопрос.

Когда двери распахиваются, мы одновременно вздрагиваем – Кабуто вскидывает голову, Саске привстает. А медсестра улыбается, наблюдая эту картину маслом… настолько мы разные, до рези в глазах.

– У вас девочка. Три пятьсот. Мамаша в порядке, роды прошли хорошо.

Девушка отчаливает к другой вымотавшейся компании, а мы, наконец, растекаемся по стульям, расслабленные и сонные.

– Имя придумали? – подтолкнув Кабуто плечом, с замиранием сердца наблюдаю, как он стирает скупые слезы из-под очков.

– Назовем в честь тебя. Идиотская идея, но так хочет Конан.

– Не надо называть девчонку «Наруто», проблем потом не оберетесь, – улыбка Саске сейчас похожа на ту, редкую, самую ценную. И даже возражать ему не хочется. Пусть глумится на здоровье.

– Не «Наруто», а «Наруко», – всё. Кабуто сносит крышу, и он начинает невпопад то смеяться, то реветь, то трясти меня за плечо в порыве эмоций. – Она родилась! Родилась! Моя девочка!

– Папаша, тебе бы поспать хоть пару часов. Ты выглядишь как зомби-истеричка. Если с такой рожей появишься перед дочкой – обратно полезет.

– К черту! Я так… я думал… что буду чувствовать… а оказывается оно вот так…

Мы с Саске сдержанно посмеиваемся, слушая причитания врача. Странное чувство, вроде бы ужасно устали, тело неподъемное и каменное, но в душе легкость, почти эйфория. Хочется нежничать и делать глупости – и я соединяю два желания в одно, обнимаю их обоих, этих придурков, совершенно не умеющих выражать эмоции по-человечески.