Турнир - [36]

Мне пришлось отрываться от этой увлекательной возни только для того, чтобы прискакать на обследование или сдать анализы. Даже операция на сердце, вроде бы серьезное и волнительное событие - становится фоном для творчества. И, слава богу, все страхи и волнения по этому поводу просто не имеют возможности воплотиться во всей своей красе, не могут помешать нам творить.

Куренай-сан оформляет документы быстро и без заморочек, правда, с настроением у нее явно бардак – врач кажется очень грустной и невозможно уставшей. Но, несмотря на это, операция проходит без проблем, а мое восстановление после кажется почти феноменальным. Только за эту долгую неделю в больнице я в полной мере ощущаю себя живым, счастливым, довольным жизнью и всеми ее проявлениями. Может быть, именно это влияет на мое здоровье. А может и сильнейшее желание поскорее покинуть стены неприятного места. Я же не старик какой-то, чтобы проводить все время в больнице, верно же?

Лишь две вещи портят настроение: необходимость каждые два часа подзаряжать насос и непривычные, немного болезненные ощущения в груди. Иногда я отчетливо ощущаю что-то лишнее и твердое, хотя по идее такого быть не должно. Куренай-сан говорит, что это психосоматическое и что мне надо перестать думать о своем сердце.

Саске таскает в больницу свою стряпню, по-шпионски пряча вкуснятинку между половинками яблок. Если бы кто-то увидел, с каким заговорческим лицом он меня кормит, то, наверное, уже никогда не смог бы воспринимать Учиху всерьез.

Всё идет своим чередом и когда уже кажется, что ужасы позади, случается нечто странное – мне звонит Джирайя и просит не говорить Саске об этом звонке, но привести его в штаб, как только закончится период восстановления после операции. Голос старика надломленный и слишком серьезный.

– Вы хотите, чтобы я все-таки проник в структуры? – без задней мысли усмехаюсь, рассматривая осенние деревья за окном. – Помнится, кое-кто не хотел подпускать меня слишком близко.

– Вопрос очень серьезный. Ты должен быть рядом с Саске, но я не хочу, чтобы он знал о случившемся заранее.

– А что произошло?..

– Думаю, тебе лучше самому… самому услышать. Ты поймешь. Только ты и поймешь.

В трубке раздается шорох. Затем звучит приятный, низкий голос, с легкими бархатистыми нотками. Абсолютно незнакомый и ни на что не похожий.

– Узумаки Наруто, верно?

– Да. Кто это? – недоуменно выдыхаю, откинувшись на подушку. Но ответ заставляет меня подскочить и, дрожащими руками перехватив аппарат, сесть прямо. Невозможно… это невозможно!

– Мое имя… – собеседник выдерживает паузу, будто собираясь с мыслями. – Учиха.

– Неужели… ты…

– Учиха… Итачи.

========== О лавине, гаптофобии и опоре ==========

Признаться честно, за время существования болезни, я настолько привык к неприятным ощущениям, что практически всё время жду, когда они вернутся. Сейчас боли нет – остался только страх, но я всё равно неосознанно сжимаю больничную рубашку на груди. Конечно, небольшой хирургический надрез и шов всё еще ноет. Зато это не так страшно, как боль неизвестности.

– Итачи? – повторяю, как попугай. – Ты Итачи… Итачи…

– Точно, – в низкий голос собеседника прорывается насмешливая нотка, и я с изумлением узнаю её. Те же интонации, та же бархатистость. Никаких сомнений. Я мог бы отнестись к случившемуся с подозрением и броситься проверять, действительно ли это небезызвестный брат Саске, но мою внутреннюю чуйку не обмануть. Учихарадар подтверждает, что это правда.

Осознание обрушивается как лавина – внезапно и разрушительно. На мысли, на чувства, на ощущения. Боже мой…

– Мы думали, что ты мертв… почему? Что произошло? Почему ты не связался с ним раньше? Почему первым делом звонишь мне? – заваливаю Итачи вопросами, даже не осознавая этого. Слова вырываются сами собой.

– Меня не было в городе. Это не моя прихоть.

– Тебя где-то удерживали? Насильно? – удивление резко растворяется в неконтролируемой ярости. Это же очевидно – если бы Итачи мог, он бы обязательно дал знать, что жив. – Как тебе удалось сбежать?

– Не удалось. Скорее всего, даже сейчас я не могу распоряжаться своей жизнью. Я понятия не имел, что меня везут обратно. Джирайе удалось узнать об этом, конечно… но, боюсь, это тоже часть какого-то плана.

– Так сейчас под чьим-то надзором?

– Если я выйду на улицу и попадусь кому-то из Синтагмы на глаза, меня тут же увезут, – он пытается смеяться, но я слышу в голосе нервозные интонации. До боли знакомые, ставшие родными.

– Что с тобой случилось?

– Это не телефонный разговор. Наруто, у меня есть просьба. Я очень хочу увидеться с Саске, но боюсь, что… После того, что со мной случилось, я не способен на контакт с людьми. Это психологическое и неконтролируемое. Я боюсь причинить ему вред только потому, что он наверняка захочет меня придушить.

Что же с ним сделали? Получается, всё это время жизнь Итачи была сплошным мучением… А мы даже не подозревали, считая его мертвым.

Я так зол, что готов прямо сейчас пойти и хорошенько покалечить тех, кто к этому причастен. Всех до единого.

– Ты хочешь, чтобы я подготовил его к встрече?

– Да. Джирайя-сан сказал, что ты единственный человек, способный контролировать Саске. Не стоит рассказывать всё раньше времени, иначе он сорвется с места и прибежит сюда. И наверняка доставит кучу проблем своим всплеском эмоций. Кто-то должен быть готов. Если Саске и Джирайя доверяют тебе, то я тоже доверюсь.