Турнир - [26]

Тонкие пальцы поверх моих – нежно и властно, как всегда. Саске лишь едва касается побелевших костяшек, но это сразу приводит в чувство.

Придется рассказать всё. Придется. Мы же хотели и обещали, так? Тогда, получается, это - мои последние минуты перед смертью? Супер, всегда мечтал провести их за рулем!

Глушу мотор, толкаю дверь и топаю помогать Учихе с пакетом. Ожидаемо отказавшись от помощи, говнюк делает всё самостоятельно. Что никогда не меняется, так это его попытки казаться независимым и сильным. Едва заметно морщится от боли, но терпит.

Как только дверь за нами закрывается, Саске сбрасывает ношу, оборачивается и выжидающе впивается в мое лицо. Даже свет не включает - не нужен.

- У меня для тебя… много новостей. Может быть, лучше пойдем на кухню?

- Нет. Выкладывай, я слушаю.

Неужели он что-то знает?

- Сегодня я виделся с Джирайей. Мы поговорили немного, он пообещал помочь с огненными фокусами.

Саске молчит, чуть-чуть склонив голову к плечу. Рассеянные лучи, волшебным образом добравшиеся из комнат до коридора, высветляют очертания его лица. Красиво и жутко.

- Еще, - сглатываю. – Я не сдержал обещания.

- И?

- Я был в «Синтагме».

Удар рядом с левым ухом отдается тихим звоном в голове. Бахнул в дверь и не очень-то сильно - всего лишь всплеск эмоций.

- Зачем?

- Хотел поговорить с Данзо. И мне это удалось.

Вдох-выдох. Напряжение возросло или уменьшилось?

- О чем?..

- Я угрожал ему. Сказал, что натравлю на него весь мир, если он не оставит нас в покое.

- Тебя могли убить.

Прикрываю глаза, вслушиваясь в надорванное, сдержанное дыхание. При желании можно даже ощутить пульсацию и волны тепла, исходящие от тела Саске.

Либо он, либо я. Кто-то из нас точно дрожит.

- Могли, но не убили. Я… прострелил Хидану ухо.

- Что?..

- Я стрелял в него. Из пистолета.

Саске чуть-чуть отстраняется, и теперь я вижу в его взгляде что-то новое или забытое. Ужас? Страх?

И, кажется, нотку огненного любопытства?

- Что-то ещё?

Сдерживается. Изо всех сил. Стоит мне сказать «всё» и будет активирован пусковой рычажок.

- Там был Хаку… он…

Учиха шевелится, чуть-чуть меняет положение, и я замолкаю, словно это движение несет с собой какую-то угрозу. Хотя он терпелив. Терпеливее, чем я ожидал.

- Хаку имеет на меня виды. Ему нравится, когда я веду себя определенным образом, он выводит меня на…

- Как? Как ты ведешь себя? – вот они, ожидаемые злые интонации. Может быть, даже лучше, что я вываливаю информацию вот так, сразу, а не постепенно? Быстрее ранит, быстрее заживет.

Это как восковые полоски. Если медленно и долго – больно. Если быстро и рывком…

- Когда злюсь. Он говорит, что в такие моменты я показываю настоящего себя.

- А какой настоящий ты, Наруто? Я вот столько времени живу рядом и никак не могу понять, какой ты. Кто ты.

Наверное, он никогда не произносил мое имя таким тоном. И злобно, и нежно, и горячо, и холодно, как плеткой по губам, лезвием по нёбу…

- Когда мне кажется, что я уже поймал тебя, ты снимаешь кожу и ускользаешь сквозь пальцы. Словно чертова змея, - Саске кладет ладонь мне на шею, заставляет поднять голову и обводит большим пальцем кадык. – Ты столько времени притворялся миротворцем, и это… просто не может быть случайным совпадением.

- Я не притворялся.

- Тогда как так получилось, что ты взял в руки оружие? – наконец, в театрально спокойный голос Саске прорезаются угрожающие и отчаянные нотки. – Как так вышло, что ты, ты… тот, кто твердил о прощении…

Его губы касаются моих на самом краю, но это не поцелуй. Какая-то особенная, изощренная пытка.

- Ты, кто больше всех скулил о любви. Как ты можешь так любить?

Кажется, мое сердце останавливается на этих словах. Но я не подаю вида, что внутри хлестнуло, обожгло, кольнулось.

Потому что у меня есть ответ.

- Иди к зеркалу. И задай этот вопрос еще раз, Учиха.

Мы держим зрительный контакт так долго, что минуты растягиваются в часы. Он знает – я прав. Из нас двоих Саске - больший безумец.

- Я, по крайней мере, не скрываюсь. Вот прямо сейчас – я такой, каким ты меня видишь.

- Редкий момент. Не сказал бы, что разбалован этим.

- А в моем случае… что? Запрет на правду? Ты запрещаешь мне видеть?

- Может быть, - эти слова срываются с моих губ неконтролируемо, зло. – Этого лучше никогда никому не видеть. Может быть, я не хочу, чтобы ты знал меня таким…

- Тогда почему открываешься другому?

- Он видит и так. Без масок. Хаку…

- Замолчи.

Хватка чуть-чуть усиливается. Я лишь послушно глотаю столько воздуха, сколько дают. Всё в порядке.

В глазах на миг мутнеет, но я смаргиваю пелену. Саске не может увидеть это в темноте – и слава богу. Мне слишком хочется продолжить этот разговор, чтобы выяснить всё до конца.

- Ты… тоже не совсем белый кролик, не так ли? Ты не рассказал мне о предупреждении Джирайи. Уже второй раз.

- Это бы ничего не изменило.

Зол… чудовищно, невозможно зол.

- Правда?

Снова пелена. Закрываю глаза и жду. Что дальше? Ударит? Оттолкнет и уйдет? Поцелует? Убьет?..

Это один или два удара сердца? Кажется, я впервые физически ощущаю, что с этой подлой мышцей не так. Мое сердце будто… бьет само себя изнутри?

- Эй?..

Соскальзываю, сползаю, вцепившись в грудь на уровне болезненного огненного цветка. Сначала ни звуков, ни крика, только чистая боль и огонь по венам. Затем Саске что-то делает – я чувствую его руки, но не могу понять, где и как. Глоток воздуха, еще раз, снова и снова.