Турнир - [104]
Выражение лица Саске можно печатать на купюрах – ни дать ни взять, величие во плоти.
– Наруто, знакомься, это штуки. Они безопасны, если применены с осторожностью и по делу. Штуки, знакомьтесь, это Наруто и он очкует…
– Я не очкую.
На несколько минут воцаряется молчание. В окружении всех этих богатств, я чувствую себя несколько… обескураженным. И злобно-веселым.
– Так, ладно… – спихнув подушку на пол, стаскиваю и матрас. До визита горничной разберем по койкам, а пока…
– Что ты делаешь?
– Лежбище порока и разврата.
Скопившееся напряжение выстреливает – Саске начинает едко хихикать. А потом резко затыкается, словно его стукнули по спине. Я даже оборачиваюсь, чтобы убедиться, не пришел ли кто.
– Я уже подготовился. Ну. Ты понял.
– Глупо было думать, что ты не станешь. Конкретная дезинфекция?
У Саске дергается уголок рта, и я стаскиваю его вниз на пол вместе со вторым матрасом и полотенцем. Места на шероховатом деревянном полу как раз для импровизированной двухместной койки.
– Ты всегда странно шутишь, когда нервничаешь, – он опускает руки и делает глубокий вдох. – Если не хочешь…
– Эй, – беру его ладонь и прижимаю к своему паху, чтобы не дергался лишнего. – Поверь, мне ни к чему волноваться, ибо ты успешно паришься за нас двоих. Меня возбудил один разговор. А тебя?
Ведется. Правда, напряженный, жесткий и бескомпромиссный. Дает себя поцеловать – поверхностно, мягко. И уложить на лопатки.
– Я знаю, что у тебя фетиш на боль. С этого ведь всё началось – ты хотел обернуть её против меня, но проиграл.
– Да… – удобно уложив голову, чувственно откликается Учиха. – Только дело в том, что у меня фетиш на боль, которую причиняешь ты.
Провожу носом по заманчивой впадинке между ключиц, целую упрямый подбородок и пристраиваюсь к покрасневшему от откровенностей уху.
– Я сделаю так, как ты хочешь. Что хочешь. С чего начнем?
– Шарики, – шепчет беззвучно, на выдохе. – Не надо меня готовить.
– Без разминки?
– Да.
– Как пожелаете.
Я смазываю их лубрикантом – по очереди, от самого мелкого к большому. Перекатываю в руке, изучая текстуру, пока Саске пытается подобрать ритм дыхания. Влажный, с мокрыми волосами и слипшимися ресницами он выглядит обескураживающе-уязвимо.
Вздрагивает, когда я надавливаю локтем на бледное колено. Я касаюсь входа кончиками пальцев и вталкиваю первый шарик – почти с медицинской точностью. Медленно, степенно, один за другим круглые черные штуки погружаются в его тело. Саске провожает каждый напряженными выдохами и только последний удостаивает стоном.
– Больно?
Кивок осмысленный, честный. Не хочет говорить – как хочет. Этим займусь я.
Вереницу шариков заканчивает фиксатор-колечко. Я тяну последний назад, и он выскальзывает с трудом. Не дав Саске опомниться, загоняю обратно – неведомая сила выгибает Учиху дугой.
– Помнится… я обещал научить тебя принимать большие объемы, – издеваюсь, пока Саске привыкает. Вибрация становится для него неожиданностью.
– Стой, – шипит Учиха, но я не даю вмешаться – вовремя приходятся и тканевые наручники. Пропускаю их вокруг ножки кровати и ловко стягиваю худые запястья. Не он один тут иллюзионист, между прочим.
– Прислушайся к себе.
Саске сжимает зубы. Упрямец.
В чисто исследовательских целях касаюсь кончиками пальцев напряженного живота – вибрации разносятся по всему телу, прошибают насквозь, вынуждая Саске слабо вздрагивать в бесполезных рефлекторных попытках избежать незнакомых ощущений.
Несмотря на страдальческое лицо, его член сочится смазкой. С упоением дарю секундное удовольствие, облизнув горячую, гладкую головку.
– Хочешь катетер? – интересуюсь не без тревоги и получаю в ответ хлесткий взгляд с огненными искрами возбуждения.
Это что угодно, но только не «нет».
Саске открывается мне с новой стороны. Страдания моральные вымотали его так, что осталось лишь обратиться к давно желанным, но запретным страданиям физическим – забыться. Может быть, так даже лучше. Главное не потерять голову.
Сначала перчатки. Потом, видимо, антисептик.
Когда я извлекаю прохладную резиновую трубочку из упаковки, Учиха замечает, что меня одолел самый настоящий страх. И хищно припечатывает сквозь зубы:
– Трусишка.
Только радоваться долго не получается – он сам закусывает губу в беспокойном ожидании. Приходится отключить вибрацию.
Расслабляется.
– Ты уверен?
Антисептическая смазка растекается по трубочке игривого фиолетового оттенка. Жуткая хреновина – я бы не дался.
– Угу…
Пока не опомнился, бережно касаюсь отверстия уретры и развожу края, снова впадая в хирургический транс. Хорошо, что он так возбужден, с обилием смазки должно быть полегче.
Самый край входит без труда. Видно, что Саске разумно подходил к выбору орудия для пыток. Хотя сам этот интерес кажется мне безумным…
Но он всегда славился извращениями.
– Что чувствуешь?
– Пока… терпимо. Странно, но… это терпимо. Не… паникуй.
Когда я медленно проталкиваю катетер на сантиметр глубже, Учиха вздрагивает всем телом. Стонет надорвано, и тут же глотает следующий стон, но не сдается. Мышцы резко перекатываются под кожей.
– Саске… – в моей голове такая муть, что даже наши настоящие имена вспомнить непросто, что говорить о выдуманных. – Что тебя больше возбуждает – пытать меня или пытать своё тело?
— Ты ещё пожалеешь, ублюдок! Я напишу о тебе слэш-фанфик и распространю так, что тобой всё пидоры в универе заинтересуются! — заорала Дашка, размазывая тушь по щекам. — Ну, напиши, — фыркнул я, ещё не догадываясь, к какой катастрофе это может привести. — Вряд ли ты обладаешь таким писательским талантом, дура. Типун бы мне на язык, а ещё лучше — в бетонный блок его или под пресс, ей-богу…
Прошло два года с тех пор, как нашумевшее мероприятие объединило двух непримиримых врагов. И все бы хорошо, но нашелся человек, который посчитал, что имеет право втянуть иллюзионистов в жестокую и опасную игру, где основная ставка - жизнь. Хотите знать, что из этого выйдет?.. Билеты приобретайте в кассе. И не забудьте захватить попкорн!
Приближающаяся катастрофа вынудила людей покинуть Землю и основать колонию на Марсе. Сто шестьдесят лет спустя марсиане, убежденные в существовании на Земле группы выживших, организуют поиски землян, чтобы объединиться с ними. «Планета выживших» — первая книга серии об увлекательных приключениях членов марсианского экспедиционного корпуса «Хипус» Марка и Джейн Нортонов, и их помощников синтетических роботов енота Ди и кота Ти.
Отменная канцона, Серж! Ты делаешь успехи. Ее Светлость просит поблагодарить тебя за нее. Молча, не чувствуя своего тела, трубадур Скриб откинул дульцимер за спину и, склонившись еще ниже, подхватил подол платья герцогини и поднес его к своим губам. – Я не достоин похвалы Ее Светлости, – произнес трубадур. – Но, если Ее Светлость позволит, отныне все мои канцоны будут посвящены лишь ее красоте. Катрин незаметным жестом выдернула ткань юбки из рук музыканта и, не глядя на него, ответила: – Если на то будет дозволение моего супруга. – Если таково ваше желание, – с улыбкой ответил герцог де Жуайез.
Вторая книга про похождения Скобелева Максима Павловича в игре с поэтическим названием "Отражения". Что за непонятный вьюнок обитает в окрестностях Поречья. Удастся ли спасти внучку старосты. И смогут ли Марат с Печенькиным найти неуловимого медведя. .
Введите сюда краткую аннотацию.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Мир «Туманности Андромеды» — это мир секретности, жестокой цензуры, радиофобии и промывания мозгов. В любой его ипостаси. Огорошил? Надеюсь, что да. А теперь попробую это доказать.