Туркменские народные сказки. Проданный сон - [21]

Эта молодуха и была молодая жена сына бая, а мальчик был его ребенком. Привел сын бая свою молодую жену в селение, устроил пир на сорок дней и ночей и снова стал с ней жить. Сестра-кейик запрыгала от радости и приняла свой прежний облик — превратилась в красивую девушку. А плешивую рабыню убили и привязали к хвостам сорока кобылиц.

Домчались эти кобылицы к дому отца рабыни. Снял отец рабыни со спин кобылиц хурджин и положил в доме. Его младший сын захотел открыть хурджин, а отец увидел это и убил юношу, говоря:

— Ты почему открываешь хурджин, не дождавшись, когда придет твоя мать?

Потом его старший сын захотел открыть хурджин, и отец его тоже убил. А когда он сам захотел открыть хурджин, то его жена увидела это и убила своего мужа, сказав:

— Ты почему открываешь хурджин, не дождавшись меня?

Так жена убила мужа, а муж убил сыновей. А когда после этого жена открыла хурджин, то увидела там голову своей мертвой дочери. Тогда заплакала она и осталась совсем одна.

22. Три сына падишаха

Было ли не было, в старые времена жил один великий падишах. Был он настолько могущественным, что всегда поступал так, как хотел. И было у падишаха три сына. Старшего звали Гулям, среднего — Вели, а младшего — Маммедджан. В один из дней падишах тяжело и опасно заболел. Вот как-то раз увидел он во сне птицу, что зовется сладкоголосый соловей. Птица эта пела. Услышав пение сладкоголосого соловья, падишах сразу проснулся. А проснувшись, позвал он к себе сыновей и сказал им:

— Сыновья мои, есть птица, которая зовется сладкоголосый соловей, и я хочу хоть раз услышать ее пение. Если я хоть раз услышу, как она поет, может быть, я поправлюсь.

— Хорошо, отец, я отправлюсь и добуду ее, — сказал старший сын падишаха Гулям.

И стал Гулям собираться в путь. Выбрал он одну из отцовских сабель, опоясался ею, взял все, что надо, и пустился в путь. Шел он, шел — и увидел большой двор, обнесенный высокой стеной. Стал Гулям думать, как же попасть во двор. «Неужели здесь нет никакого входа?» — сказал себе Гулям и стал обходить стену вокруг. И вот, обходя двор кругом, он увидел отверстие, через которое протекал ручей. Гулям тихонько, незаметно для всех пролез в это отверстие и оказался во дворе. Тут он услышал страшный храп. Напуганный храпом, Гулям вошел в дом и увидел, что там спит огромный белый дэв.[6] Он-то и храпит. Когда Гулям увидел дэва, он вздрогнул и испугался в пять раз сильнее прежнего. Со страху, не зная, куда бы спрятаться, Гулям залез под большой кожаный мешок, что лежал рядом с дэвом.

Через некоторое время дэв вздохнул и проснулся. Вдруг почувствовал он, что под ладонью у него что-то лежит. Дэв сжал кулак и увидел, что у него в руке — человек.

— Ну, человек, что ты здесь делаешь и зачем сюда пожаловал? — спросил дэв.

— Я пришел, чтобы убить тебя! — отвечал Гулям, хватаясь за саблю, а сам-то — в горсти у дэва. Ему и невдомек было, что он спрятался у дэва в ладони, которую принял за мешок. Услышал дэв ответ Гуляма, тотчас сжал сильно кулак, и у Гуляма глаза полезли на лоб. Но дэв есть его не стал, а отнес и бросил в колодец. Там Гулям и остался.

Ты спросишь, о ком речь теперь? Речь пойдет теперь о среднем брате.

— Отец, — сказал средний сын падишаха, — мой брат не вернулся, с ним, видно, что-то случилось. Я пойду за ним следом.

— Не нужно, сынок! — попросил падишах, — хватит и того, что ушел твой старший брат.

— Нельзя, отец, — возразил падишаху сын, — я должен пойти и добыть сладкоголосого соловья.

Стал собираться в путь средний сын падишаха, Вели. Повесил он у пояса саблю и отправился. Долго ли, коротко ли он шел, шел по пустыне — и дошел до того самого двора. Вели тоже не смог найти вход и стал обходить двор кругом. Он отыскал отверстие в стене, через которое протекал ручей, и пролез во двор. Тут Вели стал кричать:

— Эй, белый дэв! Эй, дэв! Что ты сделал с моим братом?

А белый дэв был туговат на ухо, поэтому он приставил к обоим ушам ладони и спросил:

— Эй, что ты там говоришь?

Тут Вели подумал: «Оказывается, он глухой. Подойду-ка я к нему как ни в чем не бывало да и ударю его по голове саблей». А дэв в это время был начеку и думал свое: «Пусть он только подойдет поближе». Вели приблизился к дэву, и в тот же миг дэв его прихлопнул. Взял дэв Вели и бросил его к старшему брату.

Ты спросишь, о ком речь теперь? Речь пойдет теперь о младшем сыне падишаха, Маммедджане.

Прошло некоторое время, но ни один из братьев не вернулся. Тогда Маммедджан сказал отцу:

— Отец, прошло уже много времени, но ни один из моих братьев не вернулся. Отправлюсь-ка теперь следом за ними и я.

— Нет, сынок, — сказал отец, — довольно и того, что оба твоих брата ушли. Ты не ходи.

Но Маммедджан, собираясь в путь, отвечал:

— Я должен пойти вслед за братьями, отец, и я добуду тебе сладкоголосого соловья.

У Маммедджана была алмазная сабля,[7] он опоясался ею, попрощался с отцом и пустился в дорогу. Коротко ли шел, долго ли шел Маммедджан, шел по пустыне — и дошел до того огромного двора, окруженного высокой стеной. «Нет ли здесь двери, куда бы можно было войти?» — подумал Маммедджан и обошел двор кругом. Но двери Маммедджан не нашел, а увидел только отверстие, через которое протекал ручей. Старшие братья пролезли сквозь это отверстие, а Маммедджан счел для себя постыдным здесь лазать. Он размотал длинный шерстяной кушак, которым был подпоясан, нашел большой камень, привязал его к одному концу кушака и забросил через стену во двор. Камень упал по ту сторону стены. Затем Маммедджан ухватился за другой конец кушака, постепенно взобрался на стену и спрыгнул во двор. Белый дэв увидел, каким образом Маммедджан попал в его владения, и сказал: