Туристы - [59]

– Можно, – сказал Баз. – Но это будет не то.

Она взяла его руку и приложила к своей. Когда-то она сказала, что у него красивые руки. Теперь они были изуродованы шрамами от порезов и ожогов – знаками страданий и боли.

– Итак, ты отказываешься, – сказал Баз.

– Да, – подтвердила Юлианна.

– Жаль, – сказал Баз. – Я подумал, что из нас получился бы отличный бутерброд.

Журналисты заговорили о ренессансе халата. Они подчеркивали его универсальность, его пластическую форму, его свойство украшать любую фигуру. База без конца превозносили как кудесника моды, фотографировали по всему свету, где только возможно, облаченного в разноцветные халаты. Рядом с ним шествовала Юлианна, уставя несколько нервный взгляд в объектив, как будто перед ней был наставленный пистолет. Юлианна тоже была в халате. Халат и туфли на высоких каблуках от Гуччи, купленные ей Базом в «П. Ц. Гофстраат». Он привычно провел ее мимо выстроившегося хора фотовспышек и сунул ей в руку бокал с шампанским. Внутри было спокойнее. Приглашенные гости вереницей тянулись вдоль выставленных скульптур, угощаясь на ходу клубникой в шоколадной глазури. Чувствуя обращенные на себя взгляды, Юлианна расправила плечи и заулыбалась. Эти взгляды были ей непривычны, хотя, в сущности, в них не было ничего страшного. Возможно, они ей даже понравились, и ей было приятно. Фотографы запечатлевали ее рядом с Базом, журналисты подходили с вопросами. Откуда она? Как они встретились с Базом? Любовники ли они? Умеет ли она тоже печь? Баз привычно улыбался, отвечал, что они с Юлианной друзья. Весь вечер он называл ее Юль. Может быть, нет смысла с этим спорить, подумала Юлианна. Для всех окружающих они уже превратились в устойчивый образ.

В эту ночь она возвращалась к себе одна по улице Фердинанд-Больсстраат. База она посадила на такси и отправила в его отель, он был совсем пьян. На лице у нее блуждала смутная улыбка. Моросил мелкий дождик. Рядом по асфальту бежали трамвайные рельсы. Она остановилась, чтобы снять туфли, и пошла дальше в одних подследниках. Какой-то собачник, вышедший прогулять своего пса, проводил удивленным взглядом ее шелковое пальто. Завтра об этом наряде будет напечатано в газетах. Юлианна еще не знала, что скоро ее будут показывать по телевизору на пятьдесят стран, что люди будут называть ее Юль, что при каждом ее походе в магазин все будут вытягивать шеи, стараясь заглянуть к ней в корзинку. Не знала она еще и того, что обращенных на нее глаз будет становиться все больше, что она поневоле выучится врать журналистам, которые будут брать у нее интервью, и что в «Хеннес и Моритц» будут продаваться вечерние халаты для светских приемов по цене двести девяносто крон. Ни о чем таком Юлианна еще не догадывалась сейчас, когда шла и улыбалась под дождем. Была ночь. Никакого согласия она еще никому не давала. А завтра соберет чемодан и поедет в Осло.

На всякий случай она включила телевизор. От выпитого шампанского ее клонило в сон, и она остро чувствовала тишину вокруг, мысли разбегались во все стороны. Юлианна подошла к раковине, сняла косметику и наскоро почистила зубы. Сброшенная одежда кучкой лежала на полу. Она забралась под одеяло и начала механически прыгать с канала на канал. Внезапно она остановилась. Сверху на нее глядело с экрана знакомое лицо. Лицо, которое она обхватывала ладонями, которое целовала, которому улыбалась сотни раз. Это был он – Шон Хегарти, в сшитом по фигуре пиджаке, на фоне мерцающих картинок мировых событий. Его голос заполнил всю комнату, оживил все, что она давно похоронила. Он смотрел на нее сосредоточенным, серьезным взглядом. На нее и на миллионы других людей. Она резко убрала его, подняла пульт и нажала на красную кнопку. Легкий щелчок, и он исчез. Юлианна снова очутилась в темноте. Она лежала в постели, тяжело дыша. Вот и сегодня она опять не сможет уснуть! Я со всех сторон окружена призраками, подумала Юлианна, они всюду находят меня, являясь с телеэкрана. Она долго лежала, вспоминая людей, с которыми когда-то была знакома, людей, которые, может быть, тоже сейчас не спят. Себастьяна Оливара. Шона Хегарти. Сиобхан. Месье и мадам Жилу. И маленького мальчика, которому сейчас уже не три года. Сколько ж ему теперь? Десять. Да. Наверняка и он тоже смотрит телевизор.

Телефон лежал на ночном столике. Она взяла его и отправила послание Базу. Потом улыбнулась и закрыла глаза. Она приняла решение. Она готова.

* * *

Юлианна гуляет в Стене-парке с соседской собачкой. На улице холодно. В скупом свете зимнего дня тянутся голые ветки кленов. Кое-где видны на земле бурые полумесяцы листьев. Соседская собачка весело семенит по снегу. Она не торопится. Маленькие лапки бегут быстро-быстро, но собачка совсем крошечная. Юлианне так и хочется подхватить ее на руки. Ее одолевает нетерпение. Она замерзла. Но собачке нравится бегать самой. По одной и той же дорожке: туда-сюда, туда-сюда. Собачке это никогда не надоедает.

Юлианна садится на скамейку и закуривает сигарету. Собачка обегает скамейку и справляет у Юлианны за спиной свои собачьи дела. Юлианна смотрит на Фагерборгскую церковь. В ней венчались ее родители более тридцати лет тому назад. Зеленый шпиль тянется к небесам.