Туристы икс - [42]

Кто-то громко крикнул:

— Человеку плохо!

— Господа, есть ли здесь врач? — обратился к стихийно образовавшейся аудитории пожилой господин.

— Врач здесь не поможет. Что не видите, что у человека припадок!

— Точно, он же эпилептик!

— Надо что-то в рот положить, а то язык прокусит.

— Точно, а то и зубы сломать может.

— Вот у меня есть…

Тем временем карманник приблизился вплотную к девушке, прикрыв корпусом обзор возможным свидетелям со спины. Между указательным и средним пальцем у него появился заточенный под бритву целковый, и рука ловко скользнула к дамской сумочке. Наверное, движения карманника были отрепетированы да автоматизма долгими и упорными тренировками, так как он, наряду с другими зрителями, вполне эмоционально выкрикивал советы тем, кто был в первом ряду представления:

— Голову ему подержите, а то разобьет об мостову… — Договорить карманник не смог по причине того, что почувствовал, как его запястье зажали в тиски или того хлещи — рука угодила в волчий капкан. Ему даже показалось, что он услышал хруст своих костей. Если бы не гул толпы и не выкрики доброжелателей, то, наверное, можно было и на самом деле услышать хруст костей, а затем и звук ударяющейся о мостовую монеты.

«Дурку не бил и расшить не успел… бабки на переломе не встали… алюру не тронул и не оженил, жулик в Неву к русалам поплыл, под рекламой пусто… б. я буду, но я не рухнул, неча баллону мне вешать, фарт при мне. Щас я закачу, как Алёха», — подумал карманник, не видя еще того, кто чуть не поймал его с поличным.

До Пола же при сканировании карманника пришел несколько иной текст с тем же смыслом:

«Дамскую сумку я не расстегивал, и разрезать не успел. Денег в руках нет. Девушку не тронул и пальцем и не обворовал. Воровской инструмент, заточенная монета, упала и укатилась в реку. Под пиджаком с других краж ничего нет. Так что не попался я, чист, и сыщику в штатском нечего мне будет предъявить. Сейчас я устрою театральное представление не хуже, чем мой товарищ. Пусть народ потешится». — Но устроить концерт и потешить народ ему не удалось. Увлеченный нечеловеческой силой назад от несостоявшейся жертвы и зрителей карманный вор предстал перед Полом.

«Б…я, а ведь это не баллон! — удивился паренек, бесстрашно взглянув снизу вверх на могучего Пола. — Шары горят. Лосяра! Такой заелдарит, мало не покажется. Не наш. Швед какой аль немец. Вроде их брата не шманал сегодня, че надо?»

— Как тебя зовут? — на русском языке, без акцента, спросил Пол паренька, продолжая того крепко держать, так как знал, что тот готов был дать деру.

— По-разному, — усмехнулся парень.

— А все-таки.

— Бабочником зовут, Брусом шпановым зовут. Может арабку отпустишь? — попросил карманник, приседая от боли в руке.

— То, что ты карманник — это понятно и без блатных слов. А руку я пока тебе не отпущу, потерпишь.

— Так ты что, фраер? — не только удивился, но и, забыв про боль, выпрямился перед Полом паренек, словно рядовой перед офицером. — А то, поди, и вор?

Фраером или вором Пола еще никто за последние десять миллионов лет не называл. Для паренька, промышляющего лет десять карманными кражами, авторитет вора был посильней, чем того же самодержца Николая Второго, так что Пол не стал ни разубеждать карманника, ни соглашаться с ним. Он видел, что у паренька фантазия развита, и тот сам сможет допридумывать продолжение истории с вором.

— Хватит базарить, — для пущей важности Пол все же употребил непривычные для себя слова, которые означали для паренька, чтобы меньше разглагольствовал и отвечал по существу. — Как зовут?

— Шнырем кличут.

— А по-людски?

— Ну, Никифор я, кажись, — парень свободной рукой почесал затылок.

— Никифор, я гляжу, что ты вроде благородным вором растешь (совершающий кражи без насилия над жертвой).

— А то! — согласился Никифор.

— Вот и оставайся благородным. Но если я тебя увижу еще раз в радиусе версты от мадмуазель, то не быть тебе никогда вором. Понял?

— Я ж не бабжан какой (не дурак). Я ведь не знал, что алюра непростая, а приблатненная (непростая девушка, а при авторитетном в воровском мире человеке).

— Никифор, я вот тебе что скажу: ты на улице поменьше по фене ботай (разговаривай). Все усвоил?

— Усвоил, — махнул для пущей убедительности Никифор.

— И своему Алёхе скажи.

— Циркач подо мной ходит. Без меня и чиха не сделает. Щаса доиграет отвод, и мы сдунем к цветным мостам.

Пол отпустил Никифора, тот тут же нырнул за толстого господина, и след его простыл среди горожан и гостей столицы.

Пол отыскал глазами девушку. Она стояла в метрах двадцати от него рядом с молодым человеком. Тот что-то доказывал девушке, переходя на крик, махал не по-мужски руками. Когда девушка стала открывать сумочку, то молодой человек буквально вырвал ее из рук, нервно стал рыться, достал свернутые пополам деньги. Ни сумка, ни девушка, кажется, его больше не интересовали, так как, отбросив сумку девушке, он чуть ли не бегом устремился к открытому экипажу.

Пол приблизился к девушке. «Волна смерти» нисколько не уменьшилась, скорее даже усилилась. Пол поискал глазами в округе Никифора, но того нигде не было, как и его подельника Циркача.