Тургенев - [113]

И в Петербурге и в Москве Тургенев выступил на литературных утренниках с чтением рассказов из «Записок охотника». В петербургском клубе художников утренник с его участием был устроен в пользу гарибальдийцев. Иван Сергеевич читал на нем свой рассказ «Бурмистр».

Чтение этого рассказа он повторил затем и в Москве.

В то время как Тургенев находился в России, произошло событие всемирно-исторического значения: восставший парижский пролетариат создал революционное правительство рабочего класса, получившее название Парижской коммуны, которое просуществовало с 18 марта по 28 мая 1871 года.

Вполне вероятно, что именно желание получать подробные и точные сведения о происшедшем перевороте и дальнейшем ходе событий заставило Тургенева и на этот раз ускорить отъезд за границу.

Во Франции оставалась дочь Тургенева. Кроме нее, в Париже у него были друзья, близкие знакомые; семья его дальнего родственника, известного декабриста-эмигранта Н. И. Тургенева, с которой у Ивана Сергеевича давно уже установились тесные дружеские отношения, также жила под Парижем. Судьба всех этих лиц волновала Тургенева, а события в любую минуту могли принять самый неожиданный оборот.

22 марта (2 апреля) Иван Сергеевич выехал в Лондон, где с удвоенной энергией продолжил работу над «Вешними водами».

В двадцать восьмой главе этой повести есть одно неожиданное и смелое сравнение, несомненно навеянное мыслями о тогдашних событиях во Франции: «Первая любовь — та же революция: однообразно правильный строй сложившейся жизни разбит и разрушен в одно мгновенье. Молодость стоит на баррикаде, высоко вьется ее яркое знамя, — и что бы там впереди ее ни ждало — смерть или новая жизнь — всему она шлет свой восторженный привет!»

«Вешние воды» были окончательно доработаны и переписывались Тургеневым набело уже в Париже, куда он переехал вместе с семейством Виардо в конце 1871 года.

В январе следующего года повесть появилась на страницах «Вестника Европы», и успех ее у читателей был так велик, что издатель Стасюлевич известил в конце месяца Тургенева о том, что первый номер журнала пришлось печатать вторым изданием.

Однако сам автор не чувствовал полного удовлетворения от этого произведения — ведь в нем, по его словам, не было «никакого ни социального, ни политического, ни современного намека».

«Ты все хочешь, чтобы я обратил внимание (в моих произведениях) на современность, — писал Тургенев поэту Полонскому в 1872 году, — во-первых, живя за границей, это трудно, а, во-вторых, я кое-что задумал в этом роде».

Еще ранее повести «Вешние воды» воображение Тургенева занял замысел романа «Новь», первый краткий конспект которого он набросал сразу же после поездки в Россию в 1870 году, где в то время начинался новый подъем демократического движения народнической интеллигенции.

Тема и фабула романа вынашивались на протяжении нескольких лет. Читатели и друзья нетерпеливо ждали от него большого полотна, социально-значимого, в котором ставились бы жизненно важные вопросы.

«Я и сам понимаю и чувствую, что мне следует произвести нечто более крупное и современное», — писал Тургенев С. К. Брюлловой вскоре после появления рассказа «Конец Чертопханова», в котором он вернулся к тематике «Записок охотника». И добавлял: «У меня готов сюжет и план романа — ибо я вовсе не думаю, что в нашу эпоху перевелись типы и описывать нечего — но из двенадцати лиц, составляющих мой персонал, два лица не довольно изучены на месте — не взяты живьем, а сочинять в известном смысле я не хочу…»

Какой же важный современный вопрос решил поставить писатель в своем новом произведении? Он намеревался отразить в романе так называемое «хождение в народ», начавшееся еще в шестидесятых годах, но особенно усилившееся в 1873–1874 годах.

Это движение, глубоко захватившее передовых представителей русской интеллигенции, главным образом разночинной, приняло очень широкий размах. Молодые революционеры шли в народ, веря, что крестьянство сразу же отзовется на пропаганду социалистических идей и поднимется на борьбу с самодержавием и помещиками.

Они были движимы благородным порывом принести пользу народу, понять его нужды и запросы, разделить с ним все его тяготы. Их мучила мысль, что блага цивилизации покупаются ценою народных страданий, и они, не задумываясь, отрекались от этих благ, ломали привычный уклад своей жизни, расставались с семьями, оставляли учебные заведения, сознательно обрекали себя не только на всевозможные лишения, но и на тюрьмы и ссылку.

Трагедия этих людей заключалась в том, что они ошибочно видели в крестьянстве главную и единственную революционную силу, считая, что Россия через общину придет к социализму. Исторические условия обрекли это движение на неудачу.

Об этом новом этапе русской общественной жизни и хотел рассказать в своем последнем романе Тургенев.

Лишь изредка приезжая в Россию, он не мог глубоко и всесторонне изучить особенности описываемых явлений, среду революционеров, их типы и характеры. Но все же Тургенев надеялся, что благодаря близкому общению и дружбе с народниками-эмигрантами он сумеет получить довольно полное представление о самом движении, о его деятелях и правдиво отобразить это общественное явление.