Турция до османских султанов. Империя великих сельджуков, тюркское государство и правление монголов. 1071–1330 - [28]

Как бы то ни было, Сулейман, оставив в Никее своего подчиненного и родственника Абу-л-Касима, прошел дальше Коньи, которой он завладеет позже, и в 1084 году занял Киликию, куда он посадил кадия, присланного правителем-кадием Триполи Ибн Аммаром. Последний, являясь представителем неисмаилитской шиитской ветви ислама, занимал нейтральную позицию в политико-религиозной борьбе между Багдадом и Каиром, и купцы, обитавшие в его порту, который в то время был очень оживленным, без сомнения, часто посещали порты Киликии. Именно в тот момент, когда он только что оккупировал Киликию, Сулейман получил из Антиохии призыв о помощи от одной из местных фракций, враждебных Филарету. Не вступая ни в какие военные действия, и даже в определенном смысле с разрешения византийских властей, он смог войти в христианскую столицу Сирии точно так же, как незадолго до этого вошел в Никею. Тем не менее это завоевание снискало ему определенную славу в мусульманском мире, особенно после того, как по нему разнеслась весть, что кафедральный собор Святого Петра был превращен в мечеть, и даже сделало его популярным среди неправославных христиан, получивших назад две церкви, ранее отобранные у них греческой православной церковью, к которой принадлежат Филарет. Возможно, что Сулейман воспользовался этим событием, чтобы попытаться сблизиться с Мелик-шахом, как утверждают один или два автора. Однако это крайне сомнительно, и в любом случае ход событий вел к тому, чтобы избавить Мелик-шаха от проблемы, связанной с тем, какой политике он должен следовать. Арабский правитель Алеппо Муслим ибн Курайш, который был в определенной степени вассалом Мелик-шаха и который на том основании, что он (Сулейман) был византийским губернатором, потребовал от него (Сулеймана), чтобы он продолжал платить ему дань, которую платила Византия. Сулейман не только ответил отказом, потому что был мусульманином и вассалом султана, но, кроме того, заявил, что как губернатор провинции по условиям, определенным Византией, требует, чтобы ему отдали некую крепость, находящуюся на ее территории, которую недавно захватили люди из Алеппо. В последовавшей за этим войне Муслим был убит, а Сулейман осадил Алеппо. Как мы уже говорили, жители Алеппо обратились к Мелик-шаху и в ожидании его приезда к его брату Тутушу, который оказался ближе всего к ним, в Дамаске. К последнему прямо перед этим присоединился уже знакомый нам Артук, который до этого воевал в Персидском заливе и Месопотамии, оба раза в интересах Мелик-шаха и в своих собственных. В битве между Сулейманом и войском Тутуша, под командованием Артука, Сулейман был убит (1086 г.). По просьбе христиан и мусульман самого разного толка, которые все как один больше всего желали восстановления порядка, Мелик-шах смог, как было описано ранее, без труда получить наследство Сулеймана в Сирии, а также наследство Муслима и Филарета, вместе взятые (кроме Мараша и при условии сохранения христианских губернаторов в Малатье и Эдессе). Остается неясным, почему визирь Сулеймана в Антиохии предпочел подчиниться Мелик-шаху и передать ему малолетнего сына своего погибшего хозяина Кылыч-Арслана в качестве заложника вместо того, чтобы уйти в Никею или еще куда-нибудь. Не думал же он, что не сможет добиться признания со стороны Абу-л-Касима и других?

Именно в этот период мы впервые слышим о некоторых лидерах, которые, возможно, благодаря смерти Сулеймана получили большую значимость. Одним из них в южной Каппадокии был некто Булдаджи, брат Абу-л-Касима, возможно известный также как Хасан, сведения о котором появляются в том же регионе несколько позднее и чьим именем, судя по всему, была названа гора, по сей день известная как Хасан-даг. Малочисленность и неопределенность документов, а также противоречивые утверждения авторитетных историков и подробности, присутствующие в легендах, собранных в «Данашменднаме», делают затруднительным какие-либо более точные описания. Что же касается северной части Малой Азии, то fortiori невозможно сказать, действительно ли Данишмендид, очень скоро появившийся в этом регионе, на самом деле был уже там.

Как бы там ни было, представляется возможным распознать некоторые, хотя бы самые основные, черты политики Алексея Комнина, с одной стороны, и Мелик-шаха – с другой, в отношении к туркам Малой Азии. Желания аннексировать «страну Рум» у Мелик-шаха было не больше, чем у его отца, однако, считая себя главой всех турков (туркменов), он желал присутствовать повсюду, в особенности в тех местах, где какие-нибудь туркменские группы или их лидеры могли иметь намерение организовать свою независимую структуру, способную соперничать с ним. В Малой Азии, где в интересах Византии было ограничивать туркменов, Мелик-шах пытался облегчить им эту задачу, заключив договор с Алексеем Комнином. Идеи последнего, похоже, были более неопределенными или более изощренными. Альянс с Мелик-шахом мог казаться ему способом устранить опасности, если не содержал невозможных требований (когда речь заходила о браках). Возможно также, что он не имел полного представления о разногласиях среди самих туркменов и потому не верил в возможность разделись их или, наоборот, считал, что сможет использовать ассимилированных тюрков против Мелик-шаха, которого он считал по-настоящему опасным. И потому он, хотя и не отказывался извлекать выгоду из вмешательства султана, отложил заключение договора до тех пор, пока султан наконец не умрет.