Туманы Эвернесса - [90]

В полутьме Ворону показалось, что Галена сильно покалечило, но сверкнули три вспышки солнечного света из его лука, и он встал, целый и невредимый. Одна стрела ударила Ворона, вторая коснулась развевающегося черного плаща Пендрагона.

Пендрагон прыгнул с балкона, чтобы избежать падавших сверху обломков развалившегося купола, и на мгновение завис в воздухе, падая как пушинка. За ним, больше чем луна в октябре, появилось звериное лицо Войны, наполовину скрытое облаками и полосами клубящейся тьмы.

Пендрагон изогнулся в воздухе и поднял меч для удара, с замысловатой рукоятки сорвалась вспышка света, отразилась от зеркального лезвия и полетела прямо в лицо Войны.

Чудовище, рыча, отпрыгнуло назад, зависло в воздухе, закрыв собой небо, выгнулось как кошка, вытянуло все четыре лапы, как если бы собираясь приземлиться, и исчезло из виду, приземлившись где-то за горизонтом. В воздухе остались только слова, которые оно прорычало, убегая: «Я спрячусь в самом тайном месте на свете! И вам не удастся победить меня, пока не найдете мое убежище».

Белый чистый свет ослепил Ворона; он замигал, пытаясь восстановить зрение.

Оказалось, что это Лемюэль, стоявший на остатках лестницы, которая когда-то вела в планетарий. Руки Лемюэля были сложены, как для молитвы, Чаша раскачивалась в воздухе перед ним, живой свет лился из сосуда, его искры плясали на огромной фигуре Смерти, облепив ее, как рой горящих бабочек; и там, где они касались огромного существа, то исчезало, превращалось в струйку дыма.

Смерть съеживалась, крутясь в воздухе как осенние листья, подхваченные порывом ветра. Струи тьмы проносились мимо плеч Лемюэля и собирались за ним, образуя фигуру в плаще, но намного меньшую, ростом с человека.

Чаша фонтанировала светом, красный лился от тела Чаши, серебряный и белый из горлышка бокала, и, наконец, весь воздух наполнился светом, а вокруг Чаши повисла великолепная радуга. Там, где свет — нет места для Смерти, и Смерть стала тенью Лемюэля, повиснув у него на ногах.

Но Лемюэль не глядел назад и не обратил внимание на тень, прицепившуюся к его пяткам. Камни и обломки кирпичной кладки покрывали наклонившийся мраморный пол между ним и местом, где остатки лестницы нависали над пустотой.

— За вами, — крикнул Ворон. — Смерть за вами.

Лемюэль, по-прежнему глядя вниз, поднял покрывало и покрыл им плавающую в воздухе Чашу.

— Нет, — сказал он.

— Там! Прямо там! — настойчиво сказал Ворон.

Лемюэль тряхнул головой.

— Не больше, чем за любым другом человеком. Пока мы живем, мы должны отбрасывать тень. Не беспокойтесь, Мистер Вранович.

— Но…

— Не беспокойтесь, все так, как должно быть.

Гален прошел между сломанными плитами, не отрывая глаз от фигуры Судьбы, гигантской башней темневшей на юге. У ее плеч клубились самые высокие облака сумеречного неба, а высоко над ними плыла в воздухе железная маска.

Не отрывая взгляд от богини тьмы, Гален заговорил:

— Дедушка, мне кажется, что Пендрагон упал. Но тогда почему Судьба не нападает на нас? У нас нет магии против нее…

— Я здесь, наверху, — послышался сверху голос Пендрагона. Он висел на спинке инвалидного кресла Питера, которое слетело вниз и приземлилось; оба козла раздраженно били копытами по мраморному полу, разбивали валявшиеся обломки и подбрасывали куски стен на сотни футов в воздух.

— Мананнан сказал мне, что на нас готовится атака, — сказал Питер, успокоив своих жеребцов.

— Что? — спросил Ворон. — Сказал? Как?

— Откуда я знаю, как работает эта чертова магия? Из его рта раздался человеческий голос и предупредил меня. Он сказал, что чувствует, как сила Ахерона увеличивается; скоро она будет такой сильной, что нахрен пробьет нашу защиту.

— Где он сейчас? — спросил Лемюэль.

— Я разрешил ему уйти.

— Пап! Ты сделал что? — ужаснулся Гален.

— Смотри на мои губы. Я разрешил ему уйти. У нас нет людей, чтобы сторожить пленных; мне самому пришлось вылететь в окно, чтобы отбить в сторону верхушку холма, которую одна из этих прикольных девочек бросила в дом.

— Холма? — спросил Ворон.

— Да. Я угостил ее молотом, и она улетела в море, — сказал Питер. — Неужели никто не видел? Черт побери! Мое мгновение славы, и никто его не заметил.

Венди легко слетела с края крыши и, приземлившись, встала на один из обломков мраморной стены, легко касаясь его большим пальцем правой ноги.

— Эй, как дела? Все живы?

— Венди? Ты что, выросла из своей одежды? — удивился Ворон. — И эти цветы?

— Разве они не прелесть? Мне подарил их Лемюэль!

— Глядите сюда, — сказал Пендрагон, указывая мечом на юг.

Огромная фигура Судьбы потемнела, замерцала и начала таять, словно растворяясь в бурлящей воде. Она превратилась в туман, повернулась и исчезла за горизонтом.

— Планетарий разрушен, — сказал Гален. — Теперь мы не сможем следить за их перемещениями.

— Это была атака отчаяния, — задумчиво сказал Пендрагон. — Они хотели помешать нам завладеть Мечом и Чашей…

— Нет, не думаю, — возразил Питер. — Они бросили в нас этот гребаный холм. Они хотели сравнять нас с землей. Ты понимаешь, что это означает? У них есть еще одно место, кроме Эвернесса, через которое они могут войти в настоящий мир.