Туманный берег - [39]
- Если ты таким образом пытаешься мне напомнить о той швее-мотористке, которая приходила жаловаться в прокуратуру на несчастного мужа?..
- Соображаешь, младший продюсер юстиции! Фамилия у девушки - Муратова. Была. В девичестве.
Андрей повернулся, скрестил руки на груди:
- А сейчас?
- А сейчас, проницательный ты наш, она замужем. И мужа её зовут Вадим Геннадьевич Бокарев! Тебе не кажется, что это о чем-то, да говорит?..
Когда они вернулись с балкона, Анечки в комнате не было. На столе стояла тарелка с остатками рыбы и три пустых пивных бутылки.
- Щас приду, - сообщил Красовский и бодро направился в туалет. Андрей сел на диван. Через минуту в глубине квартиры послышались легкие шаги.
- Андрей! - негромко позвала Аня. - Андрей, подойдите сюда, пожалуйста.
Он встал, выглянул в коридор. Она стояла в дверях комнаты. Тоненькая, высокая, с отчего-то испуганными светлыми глазами.
- Андрей, я тут книгу достать хотела, а у меня полка оборвалась. Вы не поможете?.. Сережа ведь куда-то ушел, да? Я слышала, как дверь хлопнула.
- Конечно, помогу, - он подошел. Она отвела волосы у него со лба, провела теплыми пальцами по вспухшей над бровью шишке.
- Аня.., - он попытался отстраниться.
- Не надо ничего говорить, - попросила она. - Ты ведь даже не друг Сереже - так, бывший одноклассник. Ты уезжаешь послезавтра, и уже ничего нельзя будет исправить. Я хочу, чтобы ты знал... Ты... Сережа... Я ведь никогда к нему ничего, кроме симпатии не чувствовала. Он хороший, веселый, милый...
- Аня! Аня! Аня! Все! - он ненатурально захохотал и замахал обеими руками, с ужасом понимая, что Серега все слышит. Все до последнего слова. Все, Анька! Ты нас переиграла. Сразу поняла, да? Сразу поняла, что я никакой не продюсер? Или, может, это вы вдвоем с Красовским надо мной издевались, чтобы я тут целый час полным кретином себя чувствовал? Сразу поняла, что я - Щурок, да?
Ее лицо даже под слоем загара сделалось замлисто-серым. Андрей вдруг заметил, что все ещё машет руками - глупо, нервно, бессмысленно. Со скрипом отворилась дверь туалета.
- Те же и муж, - шутовски провозгласил Красовский, выходя в коридор. Явление из сортира!.. Полная дурь! Н-да... Пошутили...
Посмотрел куда-то на стену поверх Анечкиного худенького плеча, щелкнул металлическим браслетом часов. Спросил, уже обращаясь к одному только Андрею - Аня словно перестала существовать:
- Переночевать у тебя можно? Несостоявшаяся звезда сериалов пусть спокойно вещи собирает...
И, не дожидаясь ответа, вышел из квартиры.
Дождь шел сплошной стеной. Тополя с вывернутыми, серебрящимися листьями клонились от ветра. Красовский пытался закурить вот уже четвертую сигарету, и уже четвертая сигарета, мгновенно превращаясь в мокрого дряблого червяка, летела на асфальт. Щурок ждал, глядя себе под ноги. На душе было так же паршиво, как в тот день, когда в ЗАГСе дежурно и торопливо выдали свидетельство о расторжении брака.
Прямо в лужу упала раскрытая пачка "LM" с добрым десятком сигарет. Следом за ней шлепнулась желтая прозрачная зажигалка.
- Ты не подумай, - Красовский с размаху ударил по зажигалке носком кроссовка: она завертелась, как кленовый вертолетик, - я к тебе претензий не имею. Все нормально. И, вообще, наплевать, растереть и забыть. Да... Все бабы, за редким исключением, дуры и сволочи. За новые колготки душу продадут... Лилю эту Муратову сажать надо. Чую я, что она тут по самое "нехочу" замешана... Стервы, а? Ну, какие же все стервы!..
* * *
Из ЗАГСа вывалилась очередная празднично разряженная толпа. Невеста вся в кринолинах и дешевом, бликующем на солнце атласе, жених, похожий на телохранителя при исполнении служебных обязанностей. Свидетельница в голубом шелковом платье с широкой лентой через плечо, свидетель с цветком в петлице - уже заметно "хороший". Гости, цветы, гости, цветы. Кукла в фате на капоте пожилой, обшарпанной "шестерки"...
Наталья аккуратно задернула тюль и отошла от окна. Наткнулась взглядом на немытую чашку в раковине. В чашку мерно капала вода, превращая остатки растворимого кофе в мутно-желтую жижу.
Она рассеяно подумала о том, что лишний раз крутить кран не стоит - и так на честном слове держится. Полетит, к чертовой матери, прокладка вместе с кранбуксой, что тогда делать? За сантехником не побежишь, а тетка Эльвира голову оторвет.
В комнате проснулась Тяпка, застучала когтями по линолеуму. Пару раз чихнула в коридоре и заглянула в кухню - черная, лохматая, с вываленным красным языком. Дышит часто, глаза грустные.
- Иди сюда, - тихонько позвала Наталья, похлопав себя ладонью по бедру. - Эй, дурища, иди сюда!
Собака как-то странно заскулила, подошла бочком, время от времени озираясь на входную дверь. Села на тапок, прижалась теплой мохнатой спиной к ноге. Чутко вздрогнула, услышав невнятный шум в подъезде.
- Истеричка, - она отдернула ногу, зло пихнула Тяпку в бок. Истеричка гребанная! Чего ты там слушаешь? Чего боишься? Убивать придут тебя! Щас! Нужна ты кому-то.
Вода начала капать чаще: кап-кап-кап-кап... Жижа в чашке теперь напоминала цветом изрядно разведенное пиво. Наташа метнулась к крану и закрутила его с такой силой, что чуть не своротила весь смеситель. На ладони проступили глубокие красно-синие рубцы.
Вареный картофель, бинт, бильярдные шары... Такие странные знаки оставляет серийный убийца возле тел своих жертв. На груди немолодой женщины, задушенной в профилактории, обнаруживают гроздь винограда. Все указывает на маньяка. Но Жене Мартыновой, против воли втянутой в эту жуткую историю, многое кажется подозрительным. Вынужденная начать собственное расследование, она в конце концов узнает о странных событиях многолетней давности...
Порой трудно себе представить, чем обернется невинная забава. А если дело к тому же происходит в театре — только и жди непредвиденных последствий. Безработная актриса Женя Мартынова берется по заказу проучить главного режиссера небольшой труппы, пристающего к молоденьким актрисам. Но в финале вместо легкой мести — убийство.
Предать жену и детей ради любовницы, конечно, несложно. Проблема заключается в том, как жить дальше? Да и можно ли дальнейшее существование назвать полноценной, нормальной жизнью?…
Будущее Джимми Кьюсака, талантливого молодого финансиста и основателя преуспевающего хедж-фонда «Кьюсак Кэпитал», рисовалось безоблачным. Однако грянул финансовый кризис 2008 года, и его дело потерпело крах. Дошло до того, что Джимми нечем стало выплачивать ипотеку за свою нью-йоркскую квартиру. Чтобы вылезти из долговой ямы и обеспечить более-менее приличную жизнь своей семье, Кьюсак пошел на работу в хедж-фонд «ЛиУэлл Кэпитал». Поговаривали, что благодаря финансовому гению его управляющего клиенты фонда «никогда не теряют свои деньги».
Очнувшись на полу в луже крови, Роузи Руссо из Бронкса никак не могла вспомнить — как она оказалась на полу номера мотеля в Нью-Джерси в обнимку с мертвецом?
Действие романа происходит в нулевых или конце девяностых годов. В книге рассказывается о расследовании убийства известного московского ювелира и его жены. В связи с вступлением наследника в права наследства активизируются люди, считающие себя обделенными. Совершено еще два убийства. В центре всех событий каким-то образом оказывается соседка покойных – молодой врач Наталья Голицына. Расследование всех убийств – дело чести майора Пронина, который считает Наталью не причастной к преступлению. Параллельно в романе прослеживается несколько линий – быт отделения реанимации, ювелирное дело, воспоминания о прошедших годах и, конечно, любовь.
Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.