Туманная река - [19]

— Моисей Сигизмундович, согласен прекратить торг, девяносто рублей и если будете у нас на Колыме заходите в гости, я вам накрою такой стол!

— Нет уж лучше вы к нам, — пробормотал старичок.

При упоминании Колымы настроение его резко ухудшилось, и он сразу скинул цену до двухсот рублей, а еще через пять минут я сбил окончательную цену до ста пятидесяти целковых. Дальнейший торг был действительно уже не уместен. Я сказал Моисею Сигизмундовичу, что деньги лежат у меня в камере хранения Белорусского вокзала, добавил, что смотаюсь туда-сюда за двадцать минут и пошел в сторону метро.

Прямо как в одном старом анекдоте, встречаются два новых русских, один другому продает вагон сахара, и потом один едет искать деньги, а другой предлагаемый им же товар. Я скорым шагом пробежался до Белорусского вокзала, спустился в метро, и проехал до станции «Спортивная», дальше мой путь лежал в Нескучный сад. Где еще можно было встретить играющих на деньги шахматистов, я просто не знал. И интуиция меня не подвела. Для любителей настольных игр в парке построили один длинный стол с такими же длинными скамейками по бокам, а сверху предусмотрительно была сделана деревянная крыша. Я заметил, что в одном конце стола играли в домино, на другом конце резались в карты. А посередине располагались шахматисты.

— На интерес играют или так? — спросил я одного любителя шахмат, который стоял с краю и наблюдал за игрой своего знакомого.

— Ты чё, пацан, — усмехнулся он, — глупый? Какой же интерес играть просто так, десять рублей партия.

— Понятненько, — сказал я, потом обошел стол с другой стороны, протиснулся к крайнему игроку и сел на лавку. Потом достал свои шахматы и расставил фигуры.

На меня обратили внимания двое мужчин лет тридцати, один другого толкнул в плечо и что-то прошептал, то усмехнулся и спросил меня, — что, парень, хочешь сыграть?

— Есть такое желание, — признался я.

— У тебя деньги то есть? — не отставал он.

— Есть маленько, — я посмотрел на него глазами наивного юноши.

Он сел напротив меня и сказал, — играем две партии, одну черными, другую белыми, чтобы ни у кого не было преимущества.

Я кивнул, и мы разыграли цвет. Ему достались белые фигуры. Я сразу решил, играя черными, что буду по максимуму идти на размен, упрощать позицию, и буду стараться сводить партию к ничьей. А белыми сразу начну играть ферзевой гамбит. Дело в том, что еще, будучи студентом Политеха, я играл за факультет и очень подробно работал именно над этой партией. Поэтому знал ее намного лучше остальной шахматной теории. С первым соперником мой план сработал на сто процентов. Партию черными я довел до ничьей, а белыми очень быстро выиграл. Далее за шахматный стол присел товарищ моего первого соперника. На сей раз я сначала играл белыми, и провозился с мужчиной чуть-чуть побольше, но все же победил. А вот черными игра растянулась на минут пятнадцать. С большим трудом я свел ее к ничейному итогу.

Примерно за полчаса я выиграл всего двадцать рубля, плюс мои десять рублей, получается тридцать, задумался я на пару секунд, ох, нелегко будет мне заработать требуемые сто пятьдесят. Пока я размышлял, передо мной появился следующий соперник. С ним мне повезло, я выиграл у него и черными и белыми, зато следующий любитель шахмат выиграл у меня белыми, но проиграл, играя черными. То сеть спустя час в нагрудном кармане у меня было целых пятьдесят рубликов. Еще через час мое сердце грела целая сотня. Среди зрителей даже стали поговаривать, что парень я, не промах и очень прилично играю. И тут ко мне подошли двое занятных типчиков. Один, когда сплюнул на землю, нечаянно сверкнул золотым зубом. По повадкам в нем все выдавало лагерное прошлое. Скорее всего, блатной, подумал я, и что ему не живется среди картежников? А вот второй выглядел жалко, лет примерно шестидесяти, помятое лицо, небольшой перегар, дешёвые очки на носу. Бывший интеллигентный человек, то есть БИЧ усмехнулся я про себя. Этот самый БИЧ сел за шахматную доску напротив меня. А блатной склонился к моему уху и прошептал, — ты чё здесь пасешься, пацик? Мамка дома не заругает?

— Моя мама поощряет занятие интеллектуальными видами спорта, — невозмутимо ответил я, и посмотрел прямо в глаза блатному.

Тот усмехнулся и снова сплюнул на землю, потом пятерней пригладил свой чисто выбритый подбородок, и процедил, — сейчас играешь две партии с Петровичем, — он кивнул на БИЧа, — ставка сто целковых, а потом мотаешь домой и здесь больше не трешься. Понял?

— А вы что? — спросил я блатного, — тоже шахматист, или только пацанов можете на «понял» брать?

— Ладно, Петрович, — сказал он своему напарнику, проигнорировав мой вопрос, — ты тут играй я чуть что рядом.

Он сделал пару шагов и затерялся среди других любителей шахмат.

— Выбирайте цвет, молодой человек, — слабым старческим голоском обратился ко мне Петрович.

— Может, вы мне еще фору дадите в виде какой-нибудь фигуры? — мне явно не понравилось наигранное благородство старичка, — хорошо уговорили, — пошел я на попятную, — первую партия я играю черными.

Петрович почесал затылок и улыбнулся, — какой разряд имеете? — сказал он сделав первый ход пешкой е2 на е4.