Туманная река 3 - [56]

Я каждый день, здесь в Олимпийской деревне совершаю по двести выстрелов по кольцу перед сном, без всякого понукания Суреновича. И никто из команды ко мне ещё ни разу не присоединился, кроме Корнея, конечно. Вообще этот полулюбительский статус советского спорта много вреда приносит, потому что двум Богам служить нельзя. Ты либо любитель, который после работы в охотку стучит по мячу, либо профи, который ежедневно и самостоятельно живёт спортом. Во тогда и НБА крушить смело можно.

— Чего задумался? — весело толкнул меня в плечо Корней.

— Да надоела мне эта Олимпиада, разобраться бы завтра со штатами и в Москву, — улыбнулся я.

— Что итальянки разонравились? — хохотнул Юра.

— Нет, просто наши лучше, — я тоже толкнул Корнея в плечо.

На выходе из «Палаццетто делло Спорт» меня встретила Маура. Мои партнёры по сборной поулыбались, но ничего скабрёзного не сказали, когда я подошёл к девушке.

— Ты меня проводить? — спросила она.

— Если только до двери общежития, — улыбнулся я и, передав сумку с формой Корнею, двинулся по тёмным кривым улочкам Рима.

Мы большую часть пути до бульвара Пинтуриккьо прошли молча. Никто не решался начать разговор. Никогда не умел объясняться с барышнями, у которых не пойми какие мысли в голове.

— Ты меня не любить? — наконец первой спросила меня Маура Лари.

— Я с тобой дружить, согласна? — в темноте не было видно лица девушки, — я вообще через два дня уезжаю. И когда вернусь, не знаю.

— Я с тобой ехать в СССР, — Маура кинулась мне на шею и плотно прижалась ко мне, — я просить гражданин СССР.

— Хорошо-о-о! — неожиданно прокричал я так, что девушка сама отскочила от меня, — через год, если не передумаешь, я сам обращусь в советское посольство, чтоб тебе предоставили наше гражданство.

А через год, подумал я, много воды утечёт, и либо шах помрёт, либо осёл, как выразился бы Ходжа Насреддин, который обещал научить разговаривать осла, правда, через десять лет.

— До свидания! — крикнул я, помахав рукой, — завтра у меня важная игра! Аривидерчи!

И чтоб было меньше слёз, я припустил в Олимпийскую деревню. Нужно было, как следует выспаться, собраться с мыслями. И самое главное у меня возникло какое-то нехорошее предчувствие. И всю ночь мне снились волки, на которых велась охота, и я был одним из этих беззащитных хищников.

Глава 26

С большим трудом Том Мешери раздобыл билет на решающий матч Олимпийского баскетбольного турнира. Ему пришлось немало побегать по Риму, посетить спекулянтов, большинство из которых толклось около Палаццо Колонна, в самом центре итальянской столицы. Американец переплатил, наверно, раза в четыре выше номинала. Но за такую игру не жалко решил для себя Мешери, протискиваясь на свое место на десятом ряду ближе к углу баскетбольной площадки. Что ж, буду смотреть матч по диагонали, немного взгрустнул Том.

Когда он уселся в кресло, ему вдруг пришла странная мысль, а за кого белеть? Одна часть его сознания хотела победы США, а другая, всплывшая из глубин подсознания, твердила: «Эй, парень, ты же русский, и сегодня будут биться твои кровные родичи, разве ты хочешь их поражения?»

* * *

Перед самой игрой Николай Озеров, которого потряхивало от напряжения, заглянул в раздевалку сборной СССР. Благо, что главный тренер Спандарян счёл уместным появления известного в стране комментатора перед игроками.

— Как настроение? — первым делом поинтересовался он.

— Велика Россия, а отступать некуда — позади Рим, — под хохот баскетболистов, ответил Богдан Крутов.

— Хорошо, что у вас такой боевой настрой, — улыбнулся мэтр комментаторского ремесла, — столько телеграмм пришло из всех уголков Советского Союза в поддержку команды.

— Николай Николаевич, нам бы сейчас с мужиками тет-а-тет пошептаться, — обломал замысел с зачиткой телеграмм, то же самый Крутов, — а телеграммы мы после игры почитаем.

— Ну, хорошо, успехов вам ребята, — пожелал Озеров.

* * *

В субботу 10 сентября, в предпоследний день Олимпиады накачка баскетболистов началась задолго до вечерней игры. Сначала, Шлёпов, учил нас Родину любить. Затем, Николай Романов, руководитель министерства спорта, рассказывал, с какой надеждой на нас смотрит весь советский народ. Потом подключился Суренович, что нам нужна одна победа, мы за ценой не постоим. Намекал на звания и премии. А перед самой игрой зашёл Николай Николаевич Озеров, который решил почитать телеграммы болельщиков нашей необъятной Родины.

— Ты почему так с Озеровом говорил не учтиво? — удивился капитан команды Валдис Муйжниекс, когда комментатор вышел из раздевалки.

— Потому что если бы Николай Николаевич зачитал все телеграммы, мы бы на игру не вышли, — ответил я, — мужики, давайте поступим так, всё что вам сегодня долдонили про премии, ожидания, ответственность, сейчас и здесь разом забыли. От нас сегодня требуется показать лишь то, что мы наиграли на тренировках. Потенциал нашей команды выше, чем у американских студентов. Выходим сейчас, с первой секунды показываем кто в доме хозяин, тогда во втором тайме поиграем в своё удовольствие. Просто повеселим публику.

— Правильно! — встал Корней, — выходим сейчас и херачим от ножа. Чтоб они навсегда запомнили, как с регламентом мухлевать!