Туманная река 3 - [44]

И после потасовки, американские студенты наконец-то сдулись. Надломилась в них вера в успешный исход поединка. И за пять минут до конца при счёте 67:50, Суренович меня заменил.

* * *

— Это победа товарищи! — ревел в микрофон охрипшим голосом Озеров, — великолепная победа нашей героической сборной! Ура, товарищи! За минуту до конца матч превратился в простую формальность. Команды откровенно его доигрывают.

* * *

— Мы как никогда близки к золотым олимпийским медалям по баскет… — последние слова комментатора пропали в невыносимом шуме и свисте радиопомех.

— Выиграли, наверное, — с виноватым видом сообщил Санька.

— Знаешь, что, — Толик нервно встал, — забирай свою радиоколымагу, и возвращай за неё наши деньги!

— Давайте спать, — сладко зевнула Наташа, — главное мы победили. А с этим хламом разберёмся завтра.

— Ну, за Богдана, — Прохор опрокинул последнюю рюмку из опустевшей чекушки.

— Прохор, — взмутилась Наташа, — вы хоть закусывайте, я вон всего столько привезла, и капуста квашенная и пироги с яйцом.

— Я после чекушки не закусываю, — пробубнил Прохор и пошёл в свою мансарду.

* * *

72:51, записала на тетрадном листе финальный счёт Татьяна Владимировна, главный редактор «Пионерской правды».

— В понедельник нужно обязательно опубликовать поздравительное письмо от пионеров Советского союза в газете, — сказала, потягиваясь, женщина и села на край своего любовного ложа.

— А кто его напишет? — Витюша бросил халат на стул, и улёгся на кровать, разбросав свои руки в разные стороны.

— Какой ты глупый, — пропела Таня, — сами напишем.

После чего она прильнула к губам своего студента.

— А зачем ты меня целуешь, если я такой глупый, — обиделся Виктор.

— Потому что дурак, — хохотнула женщина, оседлала Витюшу, как арабского скакуна.

* * *

После финальных рукопожатий я медленно двинулся в подтрибунное помещение, в душ и спать, остались две единственные мысли у меня в голове. Вроде такая победа, первая над сборной США на Олимпиадах, а сил никаких радоваться нет.

— Ну, ты дал! — подскочил ко мне с боку боксёр Боря Никоноров, — сорок одно очко положил копеечка к копеечке.

— Была бы трёхочковая дуга, вот тогда бы было на самом деле весело, — устало улыбнулся я.

— Я в баскетболе не рублю, — махнул рукой Никонор, — пошептаться бы надо, — боксёр опасливо посмотрел по сторонам.

— Давай завтра, — я остановился около раздевалки, — голова сейчас не варит.

— Ага, после обеда мячик побросаем, — предложил Боря и подмигнул мне.

Глава 21

В воскресенье 4 сентября на Олимпийских играх в Риме, кроме хоккеистов на траве, все остальные спортсмены готовились, как следует поразвлечься. Покататься по городу, съездить на море, даже нашлись те, кто решил обвенчаться в вечном городе. Например, австралийский пловец Джон Хенрикс повёл к алтарю американку Уилки, а Олимпийская чемпионка Даун Фрезер вышла замуж за своего соотечественника Робинсона. В Олимпийской деревне даже ходили потешные слухи, что один журналист потерял свою жену.

Я с утра подольше повалялся в кровати, а вот мой сосед по комнате, куда-то подорвался, при этом, как следует, привёл себя в порядок, помылся, побрился и причесался.

— На экскурсию записался, что ли? — смотрел на него я, хлопая спросонья глазами.

— Сильвия попросила полку прибить в комнате, — буркнул Корней.

— Ты там это поаккуратней приколачивай, молотком не промахнись, не трахни, куда не надо, — хохотнул я, переворачиваясь на другой бок.

— Мауре от меня привет, — я вновь попытался заснуть.

— Маура домой уехала к маме, — брякнул Корней, — то есть собиралась ехать. В общем, спи давай, не твоего ума дело.

И Юра громко бухнул входной дверью. Однако через минуту он вернулся.

— Что деньги оставил, неужели в аптеке теперь бесплатно комплектующие к полкам не продают? — я снова повернулся на другой бок, чтобы увидеть виноватое лицо Корнея.

Но на меня смотрел озадаченный Боря Никоноров.

— Мы же договорились после обеда мячик побросать? — промямлил я.

— Не могу я до обеда дотерпеть, мне сейчас надо, — Боря сделал супержалостливое лицо.

Мы опять решили не идти на берег Тибра, а поработать здесь, на глазах у наших уже бывших прямых конкурентов, американцев. После вчерашнего нам осталось 8 сентября сыграть с Бразилией, а 10 сентября с хозяевами Олимпиады, Италией. Я постучал немного мячом в асфальт и совершил первый бросок с семи метров, мимо.

— А ты Никонор бросай лучше из-под щита, так вернее будет, — хохотнул я.

Однако Боря был сам не свой. Он поймал мой мяч и повёл его прямо на меня. И когда расстояние между нами было с метр, боксёр остановился.

— Я хочу в Америку бежать, — бухнул он меня этим признанием по голове.

Как назло мимо нас прогуливался кандидат наук по штыковому бою синьор Шлёпов. Я выхватил мяч у Бори из рук и, выскочив тет-а-тет с баскетбольным кольцом, высоко выпрыгнул и вколотил баскетбольный снаряд сверху. Потом выловил мяч и отпасовал его Боре.

— Повтори! — крикнул я.

— Что именно? — растерялся Никоноров.

— Как что? — удивился я, — проход, прыжок, бросок сверху.

Никонор неловко протащил мяч, и бахнул его снизу мимо кольца. Шлёпов тем временем удалился на достаточное расстояние.