Туман - [9]

– Подожди!

Если бы не конка, появившаяся впереди, Олли ни за что бы не остановилась и я бы не догнал её.

Я схватил её за руку.

– Олли…

Девочка вырвалась.

– Ты настоящий… – начала она.

– С дороги, сопляки! – крикнул кучер, замахнувшись хлыстом.

Я отпрыгнул в сторону и взобрался на парапет моста. Олли же погрозила мужчине кулаком и крикнула что-то неразборчивое. Наверное, проклятия, которых мне удалось избежать.

Олли ловко запрыгнула на парапет. Теперь ей, видимо, хотелось поговорить. Тем временем под нами лениво плыла барка с пивными бочками. Мужчина, управлявший ею, громко пел:

– Зелёные рукава были моей радостью, зелёные рукава были моим счастьем, зелёные рукава были золотым сердцем!.. [6]

– Ну и гадость! – воскликнула Олли, поморщившись. – Тот, кто это написал, был настоящим слабаком.

– Ты не знаешь, кто это написал? – спросил я.

– Нет, а ты?

Я кивнул.

– Генрих VIII. Для Анны Болейн, своей второй жены. Перед тем как отрубить ей голову. Не такой уж он и слабак, да?

Неожиданно лицо Олли изменилось.

– Откуда ты это знаешь?

– Меня воспитал мадларк, любивший историю и литературу, – ответил я.

– Значит, ты умеешь читать.

– Да.

– Везёт же, – вздохнула Олли. – Моя бабушка не хочет научить меня. Она говорит, что я должна лишь уметь читать карты Таро.

– Кстати… Спасибо, что вернула их. И прости за вчерашний день, – поспешно добавил я. – Я бы не хотел, чтобы тебя съели звери в цирке.

– Но именно так ты сказал, – возразила Олли.

– Потому что ты защищала Парсона и его сына! – воскликнул я.

– Ты уверен? – спросила Олли. – Если я не ошибаюсь, ты сбежал, даже не дав мне шанса всё объяснить.

Я понял, что она права.

– Значит, ты не на их стороне?

– Клэй, я цыганка. Моя бабушка дважды объехала весь мир. Я родилась в Англии и до шести лет жила в Румынии вместе с семьёй отца. Я бы ни за что не согласилась провести жизнь в клетке.

Нет, мне не нравится, как Парсон и Хирам обращаются с животными. Мне жаль, что звери страдают. Мне жаль, что они лишились свободы. – Олли вскинула руки, и многочисленные браслеты зазвенели на запястьях. – Но моя бабушка очень старая, и этот цирк – наш единственный способ выжить. Без тигров, медведей и обезьян мы ничего не заработаем. Это они делают представление ярким, а не воздушные акробаты, жонглёры или мы, цыганки. А теперь, когда в цирке появился волк, о нас написали во всех газетах. Даже королева Виктория придёт на наше представление. Мы заработаем уйму денег.

Я молчал, пытаясь осмыслить слова Олли. Я слишком быстро осудил её. А ведь она, как и я, занималась тем, что позволяло выжить.

– Почему Хирам так обращается с животными? – спросил я, вспомнив его жестокий взгляд.

Олли покачала головой.

– Он всегда был таким, даже в детстве, когда ещё не помогал отцу в зверинце. Он мучил мышат, лягушек и других животных, которых находил в лесу.

– Но почему?

– Потому что для него единственный способ чувствовать себя хорошо – причинять боль другим.

– Похоже, у него не лучшая жизнь.

– Нет, но он сам такую выбрал.

– Наверное, у него мало друзей.

– Наоборот, – возразила Олли. – Он главный среди ребят. Они называют себя Сорвиголовами из цирка.

– Плохое название, – заявил я. – Ужасные с Блэк фрайерс звучит гораздо лучше.

Олли мои слова не впечатлили. Очевидно, оба названия казались ей нелепыми.

– Ты тоже входишь в их банду? – спросил я.

– Конечно нет. Не хочу иметь ничего общего с этими полудурками. Они боятся моей бабушки. Думают, она ведьма.

Я не стал спрашивать Олли, правда ли это.

– Владельцы цирка знают, как ведут себя Парсон и Хирам?

– Разумеется, – ответила Олли. – Смит и Спэрроу ещё безжалостнее. Животные для них всего лишь способ заработка. Когда животное становится слишком старым, чтобы выступать в цирке, оно оказывается бесполезным, и его убивают.

Я замер.

– Убивают? – переспросил я.

– Да, – мрачно повторила Олли.

– Значит, волка ждёт такая же судьба, – с горечью заключил я.

Олли кивнула.

– Провести всю жизнь за решёткой. Его дом в сотне миль отсюда, на севере. – Она спрыгнула с парапета и отряхнула платье. – Когда Парсон и Хи рам его приручат, Смит и Спэрроу будут пылинки с него сдувать. Он станет ходячим мешком с деньгами.

– А если Парсон и Хирам не смогут? – спросил я.

Олли внимательно посмотрела на меня.

– Животное, которое не может выступать в цирке, бесполезно. А бесполезных животных…

Ответ я уже знал. В Необычайном цирке Смита и Спэрроу бесполезных животных убивали.

4

В тот вечер я вернулся в цирк.

Солнце уже садилось, и алый шатёр сиял в мерцающем свете фонарей и костров. Я перелез через забор, осторожно обошёл мужчин на лошадях и остановился у двух повозок.

Вокруг костра под звуки тамбурина танцевали женщины. В руках у каждой был разноцветный платок. Чуть поодаль мужчина, чьё тело было полностью покрыто синими татуировками, точил о камень длинный клинок шпаги.

Неожиданно у меня за спиной раздался знакомый голос:

– Не думала, что ты ещё раз придёшь.

Я обернулся:

– Я ещё не закончил.

Олли замерла в ожидании.

– Я освобожу волка.

Мне казалось, Олли бросится спорить, но она лишь пожала плечами и спокойно ответила:

– Знаю.

– Знаешь?!

– Бабушка увидела, что ты решил освободить волка. В картах.