Туман над Парагон-уок - [5]

Сейчас Эмили вошла, закрыла за собой дверь и посмотрела на Питта.

— Здравствуйте, Томас, — сказала она устало. — Вы, должно быть, здесь по поводу бедняжки Фанни… Я и не думала о такой удаче, что именно вы будете расследовать это дело. Я пыталась придумать, чем могу быть полезна вам в этом деле — помните, как тогда, на Калландер-сквер? — Она начала говорить громче. — Мы с Шарлоттой проявили тогда изрядную сообразительность… — Затем ее голос понизился до обычного уровня, и лицо помрачнело. — Но тогда все было по-другому. Во-первых, мы не знали тех людей при жизни, а это не так болезненно. — Она вздохнула. — Пожалуйста, присядьте, Томас. Вы возвышаетесь, как ветряная мельница. Можете вы одернуть пальто или как это там у вас?.. Я должна поговорить с Шарлоттой. Она позволяет вам выходить без… — Она осмотрела его снизу доверху и отказалась от первоначальной идеи.

Питт провел рукой по волосам, чтобы пригладить их, но от этого они стали только больше топорщиться.

— Вы хорошо знали Фанни Нэш? — спросил он, расположившись на диване и разложив на нем фалды от пальто и свои длинные руки.

— Нет. И… мне стыдно говорить это теперь, но я не очень любила ее. — Эмили состроила извиняющееся лицо. — Она была… скучной. Отличная наперсница для Джессамины. Иногда леди Нэш бывает невыносима, и я время от времени развлекаюсь, придумывая, как бы ее подразнить.

Питт засмеялся. Эмили была так похожа на Шарлотту, что он постепенно проникался к ней теплыми чувствами.

— Но Фанни была такой молодой… Такой наивной…

— Да уж. Она была бесцветной, почти безжизненной. — Выражение лица Эмили изменилось, на нем были видны жалость и смущение, потому что она забыла о смерти и о том, что это означает. — Томас, она была последним человеком в мире, с которым могла произойти столь отвратительная вещь! Кто бы это ни совершил, он должен быть сумасшедшим. Вы должны поймать его, ради Фанни… и ради всех нас!

Множество разных мыслей промелькнуло в голове Питта. Предположения о незнакомцах и бродягах должны быть отметены сразу же. Вполне вероятно, что убийцей был кто-то, кто жил на Парагон-уок или где-то рядом. Ни дежурный констебль на одном конце проезда, ни слуги, ждущие своих хозяев на другом, не видели никого, кто проходил бы мимо. Это не тот район, где можно появиться незамеченным. В принципе это мог быть какой-нибудь кучер или слуга, которому пришлось долго ждать; возбудившись от выпитого, он позволил себе поприставать к девушке. Возможно, когда она собралась закричать, он и совершил это ужасное преступление…

Но пугало не само оно — пугало то, что в нем мог быть замешан не слуга и не кучер, а кто-то из живущих на этой улице; тот, кто скрывает под хорошими манерами жестокую и грязную натуру. Очень часто при расследовании крупных преступлений полиция раскрывает грешки поменьше, причиняющие много боли окружающим — такие, например, как всплески злобы и обман…

Впрочем, говорить Эмили об этом не следовало. Несмотря на ее титул и самоуверенность, она оставалась прежней девочкой с Кейтер-стрит, напуганной и ранимой.

— Вы его найдете? Да? — Ее голос нарушил молчание, требуя ответа. Эмили стояла посредине комнаты, внимательно смотря ему в глаза.

— Обычно находим. — Это было лучшее, что мог сказать Томас, оставаясь при этом честным. Даже если бы он захотел обмануть Эмили, это было бы бесполезно. Как большинство практичных и честолюбивых людей, она была ужасно проницательна, достигла больших успехов в искусстве вежливой лжи и легко читала, как открытую книгу, ложь других людей.

Наконец-то Питт вспомнил о цели своего прихода в этот дом.

— Она приходила к вам с визитом в этот вечер?

— Фанни? — Глаза Эмили стали чуть шире. — Да. Она вернула книгу, или что-то вроде того, тетушке Веспасии. Вы хотите поговорить с ней?

Питт сразу же воспользовался этим.

— Да, пожалуйста. Может быть, вам лучше остаться? Если она почувствует себя нехорошо, вы утешите ее… — Томас представил себе пожилую родственницу, чрезвычайно благородного происхождения и очень впечатлительную.

Впервые за сегодня Эмили рассмеялась, прикрыв рот рукой.

— Мой дорогой, вы, видно, не знаете тетушку Веспасию! — Эмили подобрала юбки и плавно проплыла к двери. — Но я обязательно останусь. Именно этого я и хочу!

Хотя Джордж Эшворд, с его ослепительно-черными глазами и густыми волосами, был неотразимо красив, тем не менее он никогда не мог равняться со своей тетушкой. В данный момент ей было больше семидесяти, но в ее чертах еще сохранились остатки сногсшибательной красоты — четкий овал лица, высоко поднятые скулы и длинный прямой нос. Седые волосы с голубоватым оттенком были тщательно уложены. На ней было шелковое платье сиреневого цвета. Тетушка стояла в дверном проеме и несколько минут смотрела на Питта, затем вошла в комнату, подняла лорнет и стала рассматривать его с близкого расстояния.

— Плохо вижу без этой чертовой штуки, — наконец раздраженно выдала Веспасия. Дышала она очень ровно, как отлично вышколенная лошадь. — Очень необычно. Так вы полицейский?

— Да, мэм. — На какое-то мгновение Питт потерял дар речи. Он видел, что Эмили вовсю развлекается, и лицо ее прямо светится от удовольствия.