Туман - [4]

Чтобы не думать об уховертках, стал считать шаги. Нужно было очень внимательно смотреть под ноги, чтобы не сбиться с кругового пути. Он старался ступать как можно ближе к прежним следам и улыбался, когда это ему удавалось. Это было прекрасным занятием!

Перед рассветом с реки поплыл синий летучий дым. В темноте он казался слабо светящимся.

— Это называется туман, — пробормотал Полунин. — Такое имя я где-то слышал.

К рассвету его круговой след превратился в тропинку.

6

Он видел только молочный туман, и ему было хорошо.

Он смотрел только вперед и уверенно шел по своей тропинке. Под ноги смотреть больше не требовалось, и это тоже было приятно. Лодки он не заметил, он расслышал только конец окрика:

— …На острове-то!

От окрика он остановился и, не оглядываясь, упал. Упал в черноту и холод, очнулся с песком во рту и мокрой головой.

— Вставай! — звенел мальчишеский голос. — Слышь, вставай! Двухвостки в уши налезут!

Тогда он сел и увидел двух мальчиков. Один из них в руке держал черпак. Наверное, из этого черпака его облили. Откуда они взялись? И, осмотревшись, Полунин увидел на отмели низкобортную шлюпку — вот откуда.

— Говорить не умеешь? — строго спросил мальчик с черпаком.

— Умею, — ответил Полунин и неожиданно улыбнулся. Теперь он спасен. Теперь все в порядке, кроме фуражки. И ну ее к черту.

— Отвезите меня на тот берег, — сказал он, вставая.

— На который?

Туман клубами валил с обеих сторон косы, но сомнений не было. Он пришел с правого берега, значит, теперь нужно на левый.

— На тот, — сказал он и махнул рукой.

— А что дашь?

В самом деле, что дать? Денег нет, да их и не возьмут. Папиросы? Мальчишкам? — не годится. Кроме того, они размокли в кашу.

— Дам часы.

Врешь? — хором удивились мальчишки.

— Нет, не вру, — ответил Полунин и пошел к лодке. Мальчики бросились за ним.

— Покажь! Покажь!

Полунин остановился, расстегнул шинель и из жилетного кармана вынул золотые с двойной крышкой часы. Открыл крышку и показал: было половина седьмого.

Мальчишки, вытянув шеи, смотрели. Маленький, спрятавшись за старшим, громко сопел. Старший вдруг потемнел и отступил на шаг.

— Спрячь! — сказал он. — Ну их, твои часы! Отвезем, а только часы спрячь!

— Почему?

— Краденые они.

Полунин усмехнулся и спрятал часы. Потом взглянул на лодку и перестал улыбаться. Это был низкий, долбленый остов. К такому пришивают доски борта, и получается обычная волжская лодка.

— Разве на такой штуке можно?

— Бударка это, а не штука. Полезай!

Бударка была похожа на подводную лодку. От такого сравнения Полунин ощутил знакомое удушье. Однако выбора не было.

— Кто не рискует, тот не проигрывает, — громко сказал он. Перелез через низкий борт и сел на мокрое дно. Сидел, крепко держась за борта, не отрываясь смотря на свои ботинки. От воды и песка они совершенно побелели. Когда шлюпку качало, он закрывал глаза, чтобы не видеть, как они раскачиваются.

— Страшно, дяденька? — занося весло, спросил старший мальчик.

— Хочешь — утопим? — предложил второй.

— Не страшно, — тихо ответил Полунин и в упор взглянул на мальчиков. Топите, паршивые мальчишки.

Они сразу присмирели. Совсем как мальчики в Морском училище. И он так же на них смотрел. Но это было очень давно, теперь они командуют кораблями. Вот Сейберт. Хороший был мальчик, только шалопай. И, подняв глаза, Полунин почти вплотную увидел берег. Лодка, повернув против течения, бортом стала подходить к камням. Поскребла днищем и остановилась.

Осторожно ступая, Полунин выбрался на берег.

— Спасибо, мальчишки, — сказал он. Теперь он совсем оправился и был почти весел. Он даже тихонько засмеялся. — А часы мои все-таки не краденые!

— Гуляй, дядя! — ответил старший мальчик. Лодка ушла назад и побледнела в тумане.

— Где здесь люди есть? — крикнул вдогонку Полунин.

— Вверх иди! Вверх! — прозвенел в ответ тонкий голос.

Полунин, засунув руки в карманы шинели, пошел вверх по течению. Теперь нужно было решать, что делать дальше. И вдруг он остановился. Как это вышло?

С тех пор как Сейберт сказал о Громове, он не мог думать. Мысль все время шла по кругу, но теперь остановилась. Теперь он понял: он стал дезертиром.

— Дезертир, — пробормотал он. — Трус. — И растерянно провел рукой по волосам.

Как он мог сбежать? Зачем? Ведь здесь все равно гибель. Все равно дальше идти некуда… Громов? Он пожал плечами. Нет, надо возвращаться. Сейчас же возвращаться.

Он рванулся вперед и пошел, все ускоряя шаг, точно боясь, что передумает. Он шел, широко размахивая руками и настойчиво бормоча. Шел с твердым решением вернуться и ясным сознанием, что не вернется. Говорить можно что угодно, но на дивизионе его ждет Громов.

И все-таки он думал только о шлюпке. О той шлюпке, которую надо разыскать, чтобы вернуться. О том, где и как он будет ее искать. Как потребует, чтобы его перевезли.

На пути поднялась гора щебня, а за ней блеснула вода. Высокая тень у самой воды постепенно превратилась в дом, а потом в пристань. Рядом с пристанью из воды торчал серый горб. Вероятно, дно перевернутого парохода. Чтобы осмотреться, Полунин полез на горку. Щебень осыпался под ногами, и лезть было нелегко. Долез до хребта, взглянул вниз и застыл.