Тульский-Токарев. Том 2. Девяностые - [43]
— Палыч, давай нас по отдельности считай! Если этот упырь сексуалом окажется — Женечка его сыщет, а я его убью! Так ведь дело-то не в этом! Ненормальный посадит, нормальный промолчит, а Родин за маньяка сам всех до смерти замучает!
Все засмеялись, и Богуславский (как старший по званию) в притворной строгости сдвинул брови:
— Все смехуечки?..
— Какое там! — пробурчал Птица. — Я всерьез…
Токарев спрятал улыбку и спросил уже без шуток:
— Родин, что скажешь? Женя ответил просто:
— Я все сделаю по своей линии, Палыч… Тем более что этот хлопец, говорите, девку уже мертвую целовал… Может, и мой он… Пусть только Харламов девкой зарезанной еще раз займется — он же выезжал. А я все ОПД странные прошерстю, будьте уверены.
— Уверены, Женя, — кивнул ему Василий Павлович и, заранее вздыхая, перевел взгляд на Лаптева с Петровым-Водкиным: — Ну что, остались Бобчинский с Добчинским… Лаптев, ты его приметы уяснил?
Сергей, морально поддерживаемый Петровым, скептически хмыкнул:
— Извини, Палыч, но отсутствие блеска в глазах и молодой возраст — еще не приметы… Начальник ОУРа кивнул:
— Согласен, но других нет. Ужинский не то что фоторобот, он в описаниях его на словах путался…
Лаптев прищурился:
— Я этого не люблю, ты знаешь, но… Вроде, ты говорил, его кой-кто в харю знает?
— Есть такое дело, — подтвердил Токарев. — Харламов?
Степа ковбойским жестом показал, что все о’кей и, имея в виду, естественно, Тимова, отрапортовал:
— Псевдоним Короткий, парень-умница, запомнил его идеально. Хотя особых примет у выродка действительно нет. Такому в «наружке» хорошо работать.
— И все? — с деланным безразличием поинтересовался Петров-Водкин. Токарев-старший глянул на сына и ответил:
— Чего уж тут скрывать. Варшава разглядел его неплохо.
— Во, как! — гоготнул Боцман.
— Да-а, — почесал голову Лаптев. — С Варшавой-то, конечно, не очень-то с руки композиционные портреты составлять…
Артем кашлянул и сказал почти уверенно:
— Я постараюсь его уговорить.
— Во, как! — заржал в голос Боцман, глядя в потолок. Артем в его сторону тоже избегал смотреть.
Токарев-старший скривился как от зубной боли:
— Ну, правда, хватит! А Варшава — я тоже уверен — поартачится-поартачится, а для святого дела нажмет себе на горло… Так что доводы твои и сомнения, Лаптев, принимаются — но вы вот еще для чего нужны: есть бездонная задача — от 1-й до 20-й линии и от Среднего до Большого… Вот эту площадь надо окучить, то есть сделать обход жилмассива. Я знаю, что это невозможно, а сделать все равно надо. И работать по приметам. Единственный плюс — я практически уверен, что коммуналки нам не нужны — этот фрукт из богатенькой семьи… Я так думаю…
Лаптев с Петровым-Водкиным переглянулись, но промолчали, и Василий Павлович это оценил:
— Это хорошо, что вы молчите… Спасибо. Ребята, милые, выносливее и наблюдательнее вас никого нет и быть не может! В ваше полное распоряжение — Артем, Харламов и Тульский, когда прочухается… Как он, кстати?
Артем, поняв, что вопрос адресован ему, кивнул:
— Начинает ходить понемногу. Медицина уверяет — жить будет. Организм крепким оказался.
На эту тему реагировать смехом никто не стал — все хорошо знали, из-за чего Артур сошел с катушек.
— М-да, — вздохнул начальник ОУРа. — В общем так, Лаптев, если молодежь хоть пикнет, хоть стон испустит — пристрели их… Ну скажи хоть что-нибудь, Лаптев!
— А что тут скажешь, — вздохнул Лаптев. — Стаканом тут ты, Палыч, не отделаешься…
Токарев-старший чуть заметно улыбнулся — если Сергей сказал про стакан, которым не отделаться — значит, он будет расшибаться в лепешку по-настоящему…
Василий Павлович еще раз оглядел всех и подвел черту:
— Ну что, мужики — с Богом, что ли… Вроде, все сказали… Я только пару слов хотел еще — про то, как я лично себе этого Невидимку представляю: годков ему, значит, столько, сколько и Артему, ростом он поменьше, можно сказать — невелик рост, худощавый, но жилистый… вернее — скорый такой от злости, белобрысо-белесый, но прическа точно аккуратная, глаза… глаза, как уже неоднократно упоминалось — никакие, а потому неприятные… Он, скорее всего, мамочкин сынок, папаня или умер или ушел — какой-нибудь торговый хрыч… Может, еще и помогал, первое время, как ушел — но меньше, чем новому сыночку, ну, от новой бабы… Живет в отдельной квартире и не на первом этаже, книжки почитывает, а если учится — то хорошо… Мамуля в нем души не чает… Все… Остальное — уж совсем романтизм.
Когда Токарев-старший закончил, все еще некоторое время молчали, удивленно переваривая услышанное — включая, кстати, и Артема, который никак не ожидал от отца таких вот психологических зарисовок, доказывавших, что о Невидимке он думал все эти годы гораздо больше, чем показывал сыну… Расходились с настроением не то, чтобы веселым, но по-боевому злым. Петров-Водкин на выходе не удержался от «последнего желания» перед началом их с Лаптевым «каторги»:
— Станишники! Об одном прошу — если кто этого урода случайно первым возьмет — не убивайте сразу, дайте хоть пару раз нагайкой приложиться за мучения…
Выйдя из здания РУВД, Лаптев подмигнул Петрову-Водкину:
— Чего тянуть? Сразу и начнем: тама — мое и Токарева, а тама — твое и Харламова! Поперло!
Цикл «Бандитский Петербург» Андрея Константинова охватывает период с 1991 по 1996, самый расцвет периода первоначального накопления капитала. Роман «Журналист» повествует о судьбе Андрея Обнорского, переводчика, прослужившего с перерывами в Южном Йемене и Ливии с 1985 по 1991 годы. Возвратясь на Родину, Обнорский стал работать в молодежной газете Санкт-Петербурга, вести криминальную хронику. Именно ему передал досье на Антибиотика погибший Сергей Челищев. Образ Обнорского — автобиографичен.
Цикл «Бандитский Петербург» Андрея Константинова охватывает период с 1991 по 1996, самый расцвет периода первоначального накопления капитала. «Адвокат» — первая книга этого цикла. Все персонажи — вымышлены, но атмосфера и настроение тех лет переданы достаточно точно. Описаны реальные комбинации и способы «делания» денег в тот период.
Цикл «Бандитский Петербург» Андрея Константинова охватывает период с 1991 по 1996, самый расцвет периода первоначального накопления капитала. «Адвокат-2» продолжает рассказ о судьбах Сергея Челищева и Олега Званцева с того самого момента, на котором закончился роман «Адвокат».
«Бандитский Петербург-98» – это цикл очерков, посвященных природе российского бандитизма в его становлении и развитии, написанных живо и увлекательно, включающих как экскурсы в историю, так и интервью с современными «криминальными персонажами». А. Константинов демонстрирует глубокое знание материала, но движет им не просто холодный интерес исследователя. Автор озабочен создавшейся в нашем обществе ненормальной ситуацией и пытается вместе с читателем найти способы выхода из нее.В отличие от обычной преступности, противодействующей государственным институтам общества, организованная преступность, наступая на общество, использует эти институты в своих целях.Аулов Н.
Цикл «Бандитский Петербург» Андрея Константинова охватывает период с 1991 по 1996, самый расцвет периода первоначального накопления капитала. Роман «Журналист-2» продолжает рассказ о судьбе Андрея Обнорского. Обнорский, журналист криминального отдела Санкт-Петербургской молодежной газеты, впутывается в историю с кражей картины «Эгина» из одной частной коллекции. Исследуя обстоятельства дела, Обнорский сталкивается с вором в законе Антибиотиком, о котором до сих пор был только наслышан.
«Адвокат», «Журналист», «Сочинитель»… Эта блестящая трилогия Андрея Константинова рассказывает историю петербургского криминального журналиста. Новая совместная работа Андрея Константинова и Александра Новикова — роман «Арестант» — рассказывает о дальнейшей судьбе главного героя Андрея Обнорского. Популярность трилогии оказалась столь велика, что известный режиссер Владимир Бортко снял по ней многосерийный телефильм «Бандитский Петербург», где заняты звезды российского театра и кино: Обнорский — АлександрДомогаров, Барон — Кирилл Лавров, Вощанов — Андрей Толубеев, Гурген — Армен Джигарханян, Кудасов — Евгений Сидихин.
Действие романа происходит в 90-е годы в одной из воинских частей. Главный герой – мелкий жулик, аферист и прожженный романтик попадает на срочную службу. В периметре части он создаёт уникальную коррупционную схему, прототипом которой является карточная игра. Роман написан в авантюрно-приключенческом стиле. Главный герой, заблудившийся в жизни, пытается доказать себе и другим, что нет таких устоявшихся законов и систем, которые было бы нельзя поменять, и нет таких ситуаций, из которых невозможно выйти победителем. Содержит нецензурную брань.
Семейную пару непременно ожидала бедность, если бы мужу не пришла в голову мысль застраховать жизнь супруги на внушительную сумму.
Владелец спортклуба Корчак узнает от знакомого бизнесмена, что в городе идет жесткий захват собственности. Говорят, что это дело рук представителей правопорядка, которые запугивают, пытают и убивают бизнесменов, повсюду устанавливая свою «крышу». Дело доходит и до самого Корчака. Банда решает покарать мужчину за несговорчивость и упрямство, уничтожив не только его бизнес, но и семью. Когда над его женой и детьми нависла серьезная угроза, Корчак начал мстить. Надеясь на помощь своего друга детства генерала ОБОП Левченко, он объявил охоту на «оборотней в погонах».
Начальник уголовного розыска Артем Малахов случайно знакомится с красавицей Жанной. Опер и не подозревает, что на любовь этой девушки давно претендуют два криминальных авторитета, готовых заплатить за ее согласие солидную сумму. Но и Жанна – далеко не простушка. Ловко обманув богатых поклонников, она исчезла, прихватив с собой обещанные деньги. Один из несостоявшихся любовников подключает к поиску мошенницы своего родственника, начальника криминальной полиции. Тот поручает это дело Малахову, которого люто ненавидит.
Герой нескольких романов Картера Брауна — неутомимый лейтенант Эл Уилер всегда готов ввязаться в головокружительное дело и, презрев любую опасность, вывести на чистую воду отъявленных преступников.
В книге, идет рассказ о криминальном мире. О людях, которые в повседневной жизни руководствуются понятиями, сложившимися в зоне. Кражи, наркотики, преступный промысел — обыденность этого мира. С виду, обыкновенные люди. Им не чужды тревоги и страсти, которые терзают обычных людей. Преступный мир, как он есть. Наркотики и кражи. Тюрьма — взгляд изнутри. Становление героя, как личности в преступном мире.
Как и знаменитый ТТ, роман «Тульский-Токарев» — уникальное произведение. Это первый случай в нашей литературе, когда роман с острейшим развитием сюжета нельзя отнести ни к одному из остросюжетных жанров. Это не детектив. И не боевик. Это потрясающая своим драматизмом и хитросплетениями история судеб двух мужчин, двух сильных личностей.Тульский и Токарев — так зовут двух главных героев романа. Один — воспитанник вора, другой — сын опера. Их судьбы — зеркальны: сын вора становится опером, сын сыщика — вором. Героев соединяет таинственное и страшное «Зло», постоянно преследующее каждого из парней.
Артур Тульский с малых лет мотался со шпаной, и его воспитывал вор по прозвищу Варшава. Тульский подсознательно был готов выковать авторитет в криминальной среде.Артем Токарев рос с отцом, работавшим в уголовном розыске, и мечтал стать опером.Но жизнь смешала все планы…Артем в случайной драке заработал судимость и лишил себя возможности попасть в органы. Артур, на собственном опыте познав цену блатной романтики, пошел служить в уголовный розыск.Их судьбы переплелись, несмотря на различия характеров и воспитания.