Туфельки от «Ле Монти» - [27]

— А вы разве не просили ее забрать Антошку? — встревожилась Анна Васильевна, заметив, как та напряглась и побледнела. — Да ведь он подтвердил, что знает ее, что она недавно к вам домой приходила... Ирина Петровна, что с вами? — спросила испуганная воспитательница.

Но Ирина, не говоря ни слова, кинулась к двери и побежала домой. Дома она принялась звонить Никите, но был обеденный перерыв, поэтому трубку никто не брал. Она заметалась по квартире, не зная, что предпринять, и внезапно смысл того, что произошло, со всей очевидностью дошел до нее, она поняла, что сын в руках этой сумасшедшей женщины, которая может сделать с ним, что угодно. Эта мысль была настолько непереносима, что ей показалось, сердце не выдержит и разорвется. Она упала без чувств.

Ирина не знала, сколько времени пролежала без сознания, а когда очнулась, спасительные слезы пришли к ней.

Через полчаса после ее звонка Никита был дома и, заставив ее выпить две таблетки элениума, из бессвязных восклицаний, сопровождавшихся истерическим плачем, пытался восстановить общую картину случившегося.

— Надо срочно звонить в милицию, — решил Никита, понимая, что сама Ирина сделать это была не в состоянии.

Когда он подошел к телефону, раздался звонок. Незнакомый мужской голос, низкий и хрипловатый, произнес:

— Ты отец, что ли?

— Чей? — оторопел Никита.

— Ладно, кончай придуриваться, — рассердился голос. — В общем, пацан ваш у меня.

Тут только до Никиты дошло, что говорит похититель. От волнения Никита охрип и еле выдавил из себя:

— Где Антон? Что с ним?

Услышав эти слова и поняв, с кем он говорит, Ирина подскочила к нему, потеряв контроль над собой и беснуясь, стала вырывать трубку и что-то кричать.

— Где мой сын? — рыдала она. — Что они с ним сделали?

— Мать, что ли, там орет? — недовольно проговорил голос. — Скажи, чтоб глохла, а то разговора у нас с тобой не будет.

Никита в двух словах передал Ирине эту угрозу, и от страха, что действительно может своими криками помешать узнать что-то об Антоне, она замолчала и уставилась на Никиту, силясь понять по выражению его лица и по взгляду, о чем говорит похититель.

— В общем, так, — продолжал голос, — гони тридцать тысяч баксов — получишь пацана. Если в ментовку успел стукнуть, заявление забери, скажи, все, мол, в порядке. Врубился?

Никита настолько не ожидал подобного поворота событий, что взмок от напряжения и волнения. Хотя он читал и слышал об участившихся случаях киднэппинга, все равно до самого последнего момента полагал, что такое происходит только в кино или в детективных романах.

— Понял? — угрожающе повторил голос.

— Да, — вымолвил Никита. — В милицию мы не заявляли.

— Ну, это я еще проверю, — пообещал незнакомец. — В общем, запомни одно: сынок твой жив до тех пор, пока менты ничего не знают. Все. Потом позвоню.

— А где... — начал было Никита, но на другом конце провода трубку повесили.

Приехал Петр. Ирина почти безостановочно рыдала, Никита время от времени впадал в прострацию и неподвижно сидел, уставясь в одну точку.

— Надо что-то делать, — засуетился Петр. — Нельзя же сидеть сложа руки.

Перво-наперво он вывел Макса на прогулку, так как понял, что хозяевам сейчас не до собаки. Когда же вернулся, то почувствовал, что атмосфера немного разрядилась: Ирина, видимо под благотворным воздействием лекарства, уже не рыдала, а только изредка тихо всхлипывала и спорила с Никитой о том, стоит ли сказать родителям. Она все рвалась позвонить матери, но Никита был категорически против, считая, что для Юлии Михайловны это будет страшным ударом, последствия которого, учитывая ее возраст, непредсказуемы.

— Так ты что, предлагаешь вообще ничего не говорить? — удивилась Ирина.

— Нет, Ириша, я предлагаю не говорить до тех пор, пока можно сохранять это в тайне, — объяснил Никита. — Сами разберемся с этими бандюгами, без милиции и родителей, так мы скорее вернем Антона.

— Я тоже считаю, так оно вернее, — поддержал Петр. — Сколько, ты сказал, они требуют?

— Тридцать тысяч.

— Да-а-а... У тебя есть столько? — с сомнением осведомился он.

— Конечно, нет, — ответил Никита. — У меня и половина-то вряд ли наберется.

— Что же делать? Я ведь, ты знаешь, — Петр развел руками, — в материальном смысле плохой помощник. Гол как сокол, даже сберкнижки нет.

— Что, что... — проворчал Никита. — Машину продам, компьютер, технику всякую, гори она огнем... Займу, в конце концов.

Петр вдруг спохватился:

— Да, ведь действительно можно что-то продать. — Он подумал немного и сказал: — Знаешь, у меня есть столовое серебро, ну, ложки там всякие, вилки от бабушки еще. Мне-то они на фиг не нужны, мне что алюминий, что серебро, абсолютно все равно, чем есть, было бы что. А стоит, наверное, дорого, а, Ник?

— Ладно, посмотрим, — сказал Никита. — Во всяком случае, спасибо.

Зазвонил телефон. Ирина дернулась, но Никита перехватил трубку.

— Ну? — раздался тот же низкий голос. — Приготовил зелененькие?

— Мы согласны на ваши условия, — сказал Никита. — Но столько у нас нет, надо продать кое-что, занять...

— Ну, смотри, даю тебе время до завтра. Жене скажи, чтоб языком не трепала, чтоб шито-крыто все было, не то... — В голосе прозвучала угроза.