Труп в оранжерее - [87]

И здесь позвольте мне привлечь ваше внимание к одному моменту в свидетельских показаниях. Герцог Денверский рассказал нам, что он видел револьвер в своем ящике незадолго до фатального события 13 октября, когда он и Кэткарт были вместе.

Председатель суда лордов:

— Минуточку, сэр Импи, это не совсем так, как записано у меня.

Адвокат подзащитного:

— Прошу прощения ваша светлость, если я не прав. Председатель суда пэров:

— Я прочту, что у меня написано. «Я искал старую фотографию Мэри, чтобы дать ее Кэткарту, и таким образом я натолкнулся на пистолет». Здесь ничего нет о том, что Кэткарт был там.

Адвокат подзащитного:

— Если ваша светлость прочтет следующее предложение…

Председатель суда пэров:

— Конечно. Следующее предложение: «Я помню, что сказал в этот момент: "Как револьвер попал сюда?"

Адвокат подзащитного:

— И следующее? Председатель суда пэров:

— «С кем вы поделились этим наблюдением?» Ответ: «С кем — не помню, но отчетливо помню, что сказал это».

Адвокат подзащитного:

— Я очень признателен вашей светлости. Когда благородный пэр сказал это, он просматривал некоторые фотографии, чтобы дать их капитану Кэткарту. Думаю, мы вполне можем предположить, что замечание предназначалось покойному.

Председатель суда пэров (обращаясь к палате):

— Милорды, вы, конечно же, будете судить сами касательно важности этого предложения.

Адвокат подзащитного:

— Если милорды смогут признать, что Дэнис Кэткарт наверняка знал о существовании револьвера, становится несущественным, в какой именно момент он увидел его, поскольку вы слышали, что в ящике стола был всегда оставлен ключ. Он мог увидеть револьвер в любое время, при поиске конверта, или сургуча, или чего-то еще. В любом случае я утверждаю, что шум, который слышали полковник и госпожа Марчбэнкс в среду ночью, производил Дэнис Кэткарт. Пока он писал свое прощальное письмо — возможно, с лежащим перед ним револьвером на столе — да, в этот самый момент герцог Денверский проскользнул вниз по лестнице и вышел из дома через дверь в оранжерее. Теперь самая невероятная часть этого дела — мы снова и снова обнаруживаем два ряда событий, совершенно не связанных между собой, сходящихся на одном и том же моменте времени и порождающих бесконечную путаницу. Я использовал слово «невероятная» — не потому что любое совпадение невероятно, так как в жизни каждый день мы видим примеры более поразительные, чем любой автор художественной литературы сумел бы придумать, — но скорее чтобы разрушить представление генерального прокурора, который готовится вновь возвратиться к этому моменту — по принципу бумеранга, чтобы использовать его против меня. (Смех в зале).

Милорды, первое из этих невероятных — я не боюсь этого слова — совпадений. В 23.30 герцог спускается вниз, и Кэткарт входит в кабинет. Хорошо осведомленный генеральный прокурор в перекрестном допросе моего благородного клиента довольно убедительно указал на самое важное, что он мог получить из несоответствия между заявлением свидетеля на допросе, — в котором говорилось, что он не покидал дом до 2.30, — и его настоящим утверждением — что он покинул дом в половине двенадцатого. Милорды, какой бы интерпретации вы ни придерживались по поводу мотивов благородного герцога, почему он поступил так, я должен напомнить вам еще раз, что, когда было сделано первое заявление, все предполагали, что выстрел был произведен в три часа и что ложное заявление в целях установления алиби было бесполезно.

Большая проблема также заключалась в неспособности благородного герцога установить алиби с 23.30 до 3.00. Но, милорды, если он сообщает правду, говоря, что все это время бродил по вересковой пустоши, не встретив никого, какое алиби он может предоставить? Он не обязан предоставлять алиби для всех своих незначительных действий в течение двадцати четырех часов. Никакие свидетельские показания не могут дискредитировать его историю. И совершенно естественно, что, неспособный уснуть после сцены с Кэткартом, он мог пойти на прогулку, чтобы успокоиться.

Тем временем Кэткарт дописал свое письмо и бросил его в сумку почтальона. Нет ничего более иронического во всем этом случае, чем это письмо. В то время как окоченевшее тело убитого человека лежит на пороге, а полицейские и доктора ищут повсюду улики, ничто не может нарушить обычный порядок обычного английского домашнего хозяйства. Письмо, содержащее целую историю, лежало безмятежно в почтовой сумке, пока его не забрали и не отнесли на почту, как само собой разумеющееся. И то, что удалось получить его назад огромной ценой, задержкой и риском для жизни, двумя месяцами позже, можно лишь оправдать великой английской пословицей: «Дела идут своим чередом, несмотря ни на что».

В это время наверху леди Мэри Уимзи упаковывала свои чемоданы и писала прощальное письмо родным. Обстоятельно Кэткарт подписывает свое имя; он берет револьвер и спешит к аллее с кустарником по обеим сторонам. Он все еще расхаживает туда-сюда, один Бог знает с какими мыслями пересматривающий прошлое, без сомнения, обремененный тщетным раскаянием, более всего ожесточенный против женщины, которая погубила его. Он припоминает о своем маленьком залоге любви — платиновом коте с бриллиантами, которого любовница подарила ему на удачу! Во всяком случае, он не будет умирать с этим подарком на сердце. Разъяренным жестом он швыряет его подальше. Он приставляет револьвер к голове.