Труп в оранжерее - [85]

Милорды, в этом трогательном письме, которое нам прочли, нет ничего более патетичного и ужасного, чем это признание: «Я знал, что ты изменяла мне». На всем протяжении кажущегося счастья он знал — как никто другой, — что его дом был построен на песке. «Ты никогда не могла обмануть меня», — пишет он. С их сами первой встречи она лгала ему, и он знал это, но знание все же было бессильно разорвать сети его роковой зависимости. Тому из вас, милорды, кто знает, как сила любви проявляется в этой непреодолимой — я бы сказал, в этой предопределенной манере, — собственный жизненный опыт поможет понять ситуацию лучше, чем любые мои слова. Великий французский поэт и великий английский поэт подвели итог вопроса в нескольких словах. Расин говорит по поводу такого обаяния:

Это Венера, которая полностью влюбляет в себя жертву.

А Шекспир поместил отчаянное упрямство возлюбленного в две жалобные строки:

Моя любовь клянется, что она сделана из правды,

я поверю ей, хотя я знаю, что она лжет.

Милорды, Дэнис Кэткарт мертв; не наше дело судить его, мы можем только понять и пожалеть. Милорды, нет необходимости пересказывать вам в деталях отвратительные изменения, до которых дошел этот солдат и джентльмен. Вы слышали эту историю во всех ее холодных, уродливых деталях из уст господина дю Буа-Гоби Худен и, сопровождаемую бесполезными выражениями позора и раскаяния, из письма покойного. Вы знаете, как он играл на деньги — сначала честно, затем нет. Вы знаете, откуда он получал те большие суммы денег, которые поступали нерегулярно, загадочно и в наличных деньгах, чтобы поддерживать счет в банке, что всегда тяжело на грани истощения. Нет необходимости, милорды, слишком строго судить эту женщину. Согласно ее собственным представлениям, она поступила с ним справедливо. Она преследует свои собственные интересы. Пока он мог платить за нее, она дарила ему красоту, страсть и хорошее настроение и относительную верность. Когда он больше не смог содержать ее, единственно разумным она посчитала принять другое предложение. Это Кэткарт понимал. Ему нужны были деньги, любым способом. И таким образом, при неизбежном падении, он оказался в пучине бесчестья. Именно в этот момент, милорды, Дэнис Кэткарт и его жалкое состояние входят в жизнь моего благородного клиента и его сестры. С этого момента начались все осложнения, приведшие к трагедии 14 октября, для выяснения которой мы собрались на этом торжественном и историческом заседании.

Около полутора лет назад Кэткарт, отчаянно пытавшийся найти надежный источник дохода, встретил герцога Денверского, чей отец был другом отца Кэткарта много лет назад. Знакомство получило продолжение, и Кэткарт был представлен леди Мэри Уимзи, бывшей тогда (как она откровенно нам сказала) «не при делах», «уставшей» и страдающей из-за разрыва помолвки с ее женихом мистером Гойлсом. Леди Мэри чувствовала потребность в замужестве и собственной устроенности в жизни и приняла предложение Дэниса Кэткарта с условием, что она будет независимой, жить собственной жизнью, с минимумом вмешательства. Относительно целей женитьбы Кэткарта у нас есть его собственный горький комментарий, по поводу которого у меня нечего добавить: «Я фактически решил содержать свою любовницу на деньги моей жены».

Так продолжалось до октября этого года. Кэткарт теперь обязан был проводить много времени в Англии со своей невестой, оставляя Симону Вандераа без присмотра на авеню Клебер. Казалось, он чувствовал себя достаточно безопасно так далеко; единственным препятствием была леди Мэри, не спешившая вверить себя в руки человека, которого в действительности она не любила, и так долго избегающая определения точной даты свадьбы. Денег было меньше, чем обычно на авеню Клебер, а расходы на одежду и дамские шляпки, развлечения и так далее не уменьшались. А между тем мистер Корнелиус ван Хампердинк, американский миллионер, встречался с Симоной в Булонском лесу, на скачках, в опере, в квартире Дэниса Кэткарта.

Но леди Мэри все больше беспокоится о своей помолвке. И в этот критический момент мистер Гойлс вдруг получает перспективную должность, скромную, но позволяющую ему содержать жену. Леди Мэри делает свой выбор. Она соглашается тайно бежать с мистером Гойлсом, и по несчастному стечению обстоятельств выбран день и час — 3 часа утра 14 октября.

Приблизительно 21.30 вечера среды, 13 октября, компания в охотничьем домике в Ридлсдейле только что разделилась, чтобы отправиться спать. Герцог Денверский был в комнате, где хранятся охотничьи ружья, другие мужчины были в бильярдной, дамы уже удалились, когда слуга Флеминг пришел из деревни с вечерней почтой. Герцогу Денверскому он принес письмо с поразительными и неприятными новостями. Дэнису Кэт-карту он принес другое письмо — то, которое мы никогда не увидим, но содержание которого легко предположить.

Вы слышали свидетельские показания мистера Арбатнота, что перед чтением этого письма Кэткарт ушел наверх веселым и оптимистичным, упомянув, что надеется скоро определить дату бракосочетания. Сразу после десяти, когда герцог Денверский поднялся, чтобы поговорить с ним, произошли большие изменения. Прежде чем его светлость смог изложить суть дела, Кэткарт оборвал его грубо и резко, будучи раздраженным, и просил оставить его одного. Нетрудно понять, милорды, учитывая то, что мы слышали сегодня, зная, что мадемуазель Вандераа собиралась пересечь океан и приехать в Нью-Йорк на «Беренгарии» 15 октября, и предположив, какие новости достигли Дэниса Кэткарта в этом интервале, что именно изменило все его виды на будущее.