Труды - [96]

. Тех же, за кого я боюсь, ты сам защитишь"[853]. 14. О, муж неописуемый, ни работой не сломленный, ни смертью не побежденный: никогда ни перед чем не склонялся, не боялся умереть и не отказывался жить. Потому, когда он несколько дней спустя был внезапно охвачен лихорадкой, то не отступился от дела Божьего: проводя ночи в молитвах и изнемогая в бдениях, заставлял Мартин тело свое служить душе, отдыхая на земле в своей знаменитой власянице. И когда попросили его ученики подложить под себя хотя бы скромную подстилку из соломы, то: "Не к лицу, - сказал он, - христианину иначе как во прахе умирать. Я же, если оставлю вам иной пример - согрешу". Глазами и руками постоянно к небу устремившись, непобедимый дух [свой] от молитвы он не отвлекал. 15. И когда пришедшие в то время к нему пресвитеры попросили его повернуться на бок и немного передохнуть, он сказал им: "Позвольте, позвольте мне, братья, лучше видеть небо, чем землю, чтобы уже своим естественным путем идя, душа направилась к Богу". 16. И увидел он рядом с одним из просивших стоящего за его спиной дьявола. "Что, - сказал Мартин, - стоишь здесь, кровожадное чудовище? Ничего от меня, злодей, не получишь - лоно Авраамово меня воспримет". 17. С этими словами испустил он дух. И свидетельствуют нам те, кто при этом присутствовал, что стал походить облик его на облик ангела, члены же его - выглядеть подобно белому снегу, так что говорили: кто когда-нибудь поверит, что во власянице [пребывал] покрытый [ныне] таким [одеянием], кто поверит в то, что во прах он обратился? Ибо так он выглядел, как будто при будущем воскресении были явлены слава и преображенное естество тела[854]. 18. В процессии же при похоронах его невозможно было поверить какое множество людей собралось туда; весь город поспешил навстречу телу, все с полей и деревень и даже из соседних городов пришли. О, сколь велико [было] отчаяние всех, и особенно сколь велик был плач опечаленных монахов! Они, говорят, в тот день прошли почти две мили. Такова была слава Мартина - его примером служения Господу саженцы дали молодые побеги. 19. И направлял, как и прежде, перед собой пастух[855] стадо свое, сонм почитателей его великой святости, толпу одетую в траурные одежды - и старых заслуженных работников и юных, присягнувших Христу в таинстве. Там же хор девственниц, воздерживаясь от слез из-за стыдливости[856] своей, скрывал радостью за святого то, что болело! Ибо вера запрещала плакать, однако потрясенный [хор] исторг стон. Но столь же велико было ликование о святой славе его, сколь и благочестивая печаль о [его] смерти. 20. Простим же плачущих, поздравим радующихся[857], пусть каждый сам предпочтет, скорбеть или радоваться. Итак, тело святого мужа эта поющая небесные гимны толпа сопроводила вплоть до места погребения. 21. Если угодно, это было подобно светской процессии, но я бы сказал, не похоронной, а триумфальной, да и что подобное похоронам Мартина можно указать? Те ведут перед колесницами побежденных, после них - пленных, эти же следуют за телом Мартина, водительством которого победили мир. Тех безумие народа почитает непристойными аплодисментами, Мартин же удостоился небесных гимнов. Те после своих триумфов низвержены в ужасный ад, счастливый же Мартин в лоно Авраамово принят. Мартин, бедный и воздержанный, богатым вступает на небеса. [Там о нас, я надеюсь, он заботится, охраняя меня, написавшего, и тебя, прочитавшую это][858].

ПОСЛАНИЯ, ПРИПИСЫВАЕМЫЕ СУЛЬПИЦИЮ СЕВЕРУ

I. Письмо святого Севера, пресвитера, к его сестре Клавдии о Страшном Суде [859]

1. Читая твое письмо, несколько раз не смог я удержаться от слез по причине душевного волнения, ибо рад был поплакать, поскольку смог узнать из твоих собственных слов, что живешь ты, наставляемая в следовании Господу Богу нашему; и не мог я не прослезиться по поводу твоего опасения, что я мог бы претерпеть величайшую несправедливость, если бы ты не послала мне письмо. Поэтому, [как] же мне не восхищаться такой сестрой? Свидетельствую твоим спасением: не раз я намеревался прийти к вам, однако и поныне занят тем, что обычно меня удерживает. Но [когда-нибудь] поспешу я по желанию своему оправдаться в глазах твоих, и мы подумаем совместно, как вдвоем продолжать дело Бога нашего, когда, утешая один другого, отвергая зло этого мира, мы будем жить [вместе]. Но уже не назначаю я день и время своего прихода, ибо сколько раз ни устанавливал [дату], все не мог исполнить: жду веления Божьего и надеюсь, что может быть благодаря твоим обетами и молитвам о нашей встрече мы все же воспользуемся ее плодами.

2. Впрочем те наставления о жизни и вере твоей, что от меня во всех письмах, которые я тебе посылал, ты просила [дать], я уже исчерпал через усердие слов моих писаний: ничего нового, о чем бы я не писал ранее, уже не могу тебе сообщить. Да и по великой милости Божьей не лишена ты совета, поскольку, обретя с самого начала глубокую веру, являешь великую любовь ко Христу. Но напомню тебе одно, дабы ты не возвращалась к уже пройденному, не сожалела о недостойном, чтобы, возложив руку на плуг, не оглядывалась назад