Труды по истории Москвы - [39]
Пространство нагорной части Кремля и Подола было неодинаковым. Подол занимал гораздо меньшую площадь, чем холм, на котором располагались наиболее важные кремлевские постройки.
Кроме великокняжеского дворца, митрополичьего двора, соборов, церквей и монастырей, на холме располагались дворы удельных князей и бояр. В непосредственной близости к великокняжескому дворцу стоял дворец («двор») князя Андрея Ивановича, младшего сына Калиты, перешедший потом во владение к его сыну серпуховскому князю Владимиру Андреевичу Храброму. В духовной Владимира
Андреевича этот двор носит характерное название «двора московского большого»,[169] в отличие от других, меньших дворов, принадлежавших ему же и названных в той же духовной. Видимо, часть дворца Владимира Андреевича была каменной и расписана фресками. Знаменитый Феофан Гречин нарисовал «у князя Владимира Андреевича в камене стене саму Москву».[170] Из большой семьи Владимира остался в живых только Ярослав, передавший большой двор своему сыну Василию, который умер в заточении в Угличе. По отчеству этого последнего владельца место, где находился двор Ярослава, было еще долго известно под именем Ярославичева места. В летописях и документах упоминаются и другие дворы удельных князей, расположенные на холме и занимавшие иногда значительную площадь. Кроме них, нам известны боярские дворы, почему—либо отмеченные в наших источниках.
Скромное название «двор» не должно приводить к мысли о небольших размерах московских княжеских и боярских построек. Чаще всего подобный двор состоял из ряда жилых построек, к которым примыкали служебные строения и сад. Некоторые дворы служили в случае надобности местом для заточения опальных князей и бояр. Это указывает на особое устройство, создававшее из подобного двора своего рода укрепленный замок. Посреди княжеских, боярских и монастырских дворов («подворий») дворы остальных горожан казались, конечно, более бедными. В XV веке городские дворы стояли в Кремле еще в значительном количестве, но число их явно имело тенденцию к уменьшению, так как их постепенно вытесняли дворы московской знати. Ценность земельных участков в Кремле постепенно повышалась, о чем можно судить по настойчивым перечислениям дворовых кремлевских мест в духовных великих и удельных князей.
По сравнению с нагорной частью Кремля, Подол был гораздо беднее выдающимися постройками. Здесь помещались служебные строения, принадлежавшие князьям и боярам, дворы которых находились на холме. Подольные «дворцы» принадлежали, например, великой княгине Софье Витовтовне, жене великого князя Василия Дмитриевича. Они находились под горою («что стоят под моим двором»), в непосредственной близости к ее нагорному дворцу.[171] Здесь же, на Подоле, располагался «подольный садец», особо отмеченный митрополитом Алексеем в его духовной. На Подоле стояли и некоторые боярские дворы. В конце XV века наиболее выдающимся двором на Подоле был двор князя Федора Давыдовича Пестрого Стародубского.[172] Здесь же находился двор коломенского епископа, а также подворье Угрешского монастыря. В XV веке, по мере того как расширялся посад, а Кремль все более получал значение аристократического квартала, Подол постепенно беднел.
Некоторые бояре обладали в самом Кремле значительной земельной площадью и еще больше ее расширяли, покупая соседние дворы. Так, князья Патрикеевы владели внутри Кремля многими дворовыми «местами», им принадлежали прежние «места» Петровых, Палицких, Ждановых, Сидоровых.[173] Обычно такая боярская или княжеская усадьба обрастала деловыми строениями вроде «житничного двора», построенного на Подоле великой княгиней Софьей Витовтовной. В документах часто упоминаются «хоромы», построенные тем или иным владельцем, встречаются указания на относительное богатство домовых построек, в отличие от изб простых людей.
Основной внутренней артерией Кремля была Большая улица. Древнее ее направление вело от Боровицких ворот к Фроловским.[174] От площади внутри Кремля отходила другая улица – к Никольским воротам. Она носила название Никольской, но с какого времени – неизвестно. Проезжая улица тянулась и по Подолу, возле кремлевских стен. В древнее время эта улица должна была пересекать весь Подол, от одного его конца до другого, выходя к Тимофеевским, позже Константино—Еленским, воротам, которые связывали Кремль с продолжением Подола на посаде.[175]
Большая кремлевская площадь, примыкавшая к соборам, издавна была местом многолюдных собраний. Здесь собирались московские полки перед выходом в поход, здесь же «кликали» распоряжения властей и судебные запреты. На площади стояла колокольница, имевшая в Москве особое значение. На ней висел «городный часовой» колокол, отбивавший для горожан часы. Этот колокол, кроме того, начинал колокольный трезвон в городе, как это видно из сообщения о радостном колокольном трезвоне в Москве по случаю взятия Казани в 1486 году. На этой колокольнице долгое время висел вечевой («вечный») колокол Великого Новгорода, вывезенный в Москву в 1478 году.[176]
Некоторое понятие о застройке Кремля дает древнейший план Кремля, помещенный в книге Герберштейна. Чертеж сделан в виде схемы и относится к первой половине XVI века, следовательно, сделан после перепланировки Кремля и построения новых кремлевских стен и соборов. И все—таки этот план дает некоторое представление о расположении кремлевских улиц.
