Трудоустройство - [47]

Сразу же пригибается, уклоняясь от удара Леонида. Бьёт в голову, уклоняется, снова бьёт.

— Да не вертись, мандавошка! — рычит Леонид.

Петух справляется с болью и поднимает автомат. Ивану приходится отвлечься на второго противника, ударяя по затвору и ломая механизм, это даёт время Леониду выхватить гранату. Иван пытается успеть остановить бросок, но противник просто разжимает руку, и смертоносный цилиндр падает на пол.

Взрыв.

Иван врезается спиной в стену, отброшенный взрывной волной и потоком осколков. Зевс успел перевести ауру в режим защиты, но при столь близком разрыве осколочной гранаты, это лишь позволило Ивану не умереть мгновенно. Он, пусть и опираясь спиной на стену, продолжает стоять.

Леонид сидел у противоположной стены. Оглушённый Петух шарил по кирасе брони в поисках ножа или гранаты, или ещё чего-нибудь.

Леонид резко достаёт второй пистолет и разряжает всю обойму в грудь Ивана. Рука дрожит и солдат не решается целиться в голову. Тело Боброва вздрагивает при каждом попадании, но смятые пули падают на пол перед ним. Иван сплюнул кровь на пол, прямо на смятые пули.

— Да ну на… — Леонид посмотрел на пистолет в своей руке.

А затем на кровоточащее бедро.

— Ага… Значит, надо калибр покрупнее…

Поднял пулемёт, висевший на ремне. Иван оттолкнулся от стены, пошатнулся обратно. Леонид дёрнул затвор, проводя экстракцию пули, но механизм заклинило. Иван оттолкнулся повторно, сделав два неровных шага вперёд. Леонид упёр приклад в живот, натянул одной рукой затвор, а второй потащил пулю. Его тяжёлая латная перчатка была не слишком удобна при тонкой работе. Иван сделал ещё три шага, сократив разделяющее их расстояние всего до метра. Пуля выскользнула на пол. Затвор весело встал на своё место, поместив пулю в ствол.

Иван качнулся вперёд, хватаясь за ствол и отводя его в сторону. Леонид зажимает курок. Длинная очередь выбивает из пола искры, Зевс слегка доводит движение, и пули летят в Петуха, не пробивая броню, но доставляя массу самых неприятных ощущений. Второй рукой Иван бьёт кулаком в лицо Леонида. Перехватывает руку, тянущуюся за ножом и одним движением выворачивает пальцы. Ещё удар кулаком в лицо. А затем сам хватает нож и, находя слабое место между сочленениями элементов, вгоняет лезвие туда. Пулемёт клинит снова.

Леонид хрипит, отпускает пулемёт и тянется к гарпуномёту. Иван до последнего момента ему не мешает. Леонид пытается упереть оружие куда-нибудь в брюхо Ивана, но тот рывком перенаправляет ствол. Выстрел. Гарпун пробивает колено Леонида.

— Командир!

В конце коридора появляется Красти, порядком окровавленный и прихрамывающий на одну ногу. Видя, что что-то идёт не так, вскидывает винтовку и стреляет. Не слишком метко, сапёр едва стоит на ногах, но достаточно, чтобы отогнать Ивана. Бобров бросает свою добычу, спешно скрываясь в ближайшем дверном проёме.

Леонид хрипло выдыхает и осторожно вынимает нож из собственных внутренностей. Чуть-чуть. Чуть-чуть в сторону, и лезвие наверняка пробило бы печень, пластины брони его спасли. Рядом тяжело сел, опираясь на стену, Петух, пытаясь опираться только на одну ногу. Надавил на встроенную аптечку, вгоняя себе конскую дозу анастезиотика. Леонид знал, что будет дальше. Пусть Петух и был педиком, за что получил прозвище, но он был одним из лучших его солдат.

Стоило обезболивающему подействовать, как Петух подвернул ногу, а затем резко дёрнул, вправляя выбитый сустав на место.

— Красти! Едрить тебя в пень! Заряды установлены?

— Так точно! — отозвался сапёр.

— Уносим ноги, парни. Моё чутьё настоятельно требует смываться отсюда, — покачал головой Леонид.

Петух, сумевший встать на ноги и даже сделать пару шагов, хотя и сильно хромая, подхватил командира под плечо и быстро потащил к выходу.

— Они грохнули Додика! — пожаловался Красти таким голосом, будто готов был разрыдаться. — У них были большие пушки! И Стерву тоже!

Леонид горько вздохнул.

— Прикрывай нас. Убираемся! А то ты ведь снова таймер на короток поставил?

— Ага, — не стал отрицать сапёр.

— Вот и валим!

Вторженцы поспешили к выходу, хотя Красти и продолжал стенать о погибшей Стерве.

Глава 23

Он шагал, тяжело ступая на простреленную ногу. Ему было плохо. Очень плохо. Намного хуже, чем было на том эсминце где-то в водах Японского моря. Было очень плохо, даже несмотря на полное блокирование боли. Он шёл, через каждые три шага сплёвывая кровь.

«Заметка на будущее: не выходить с голым задом против вооружённых до зубов практиков в полной тяжёлой броне,» — мысленно простонал он.

Иван не знал, как можно мысленно стонать, но был уверен, что сделал именно это.

«Иронизируешь, это хорошо,» — отозвался Зевс. — «В целом состояние терпимое. Вся кожа во фронтальной проекции — сплошной синяк, но от синяков не умирают. Пара осколков прошли защиту, чуть позже их выведем или извлечём, как получится…»

Изрядную часть доклада о состоянии собственного здоровья Иван пропускал мимо сознания. Пусть боли он не чувствовал, но помутнение испытывал во всех красках. Зрение стало туннельным, периферийное отключилось полностью. Вместо звуков, только пронзительный звон. И если бы не стимуляция от Зевса, то Иван просто упал носом вперёд, потому что не сумел пошевелить и пальцем.