Трудный выбор - [63]

— Нет, — ответил Хоуки, — только скажи высшим армейским чинам там, на востоке, что они сваляли дурака с Предназначенным-для-Лошадей. Вождь предоставил армии возможность заключить мир без всяких предварительных условий. Просто пусть оставят его в покое, и он не будет трогать их. Он даже не требует, чтобы прекратилось строительство железной дороги.

— Неужели ты хоть на минуту можешь себе представить, что армия простит ему это? — скептически заметил Кинг. — В конце концов, Хоуки, они же убили пятьдесят солдат!

— Они победили их в бою, — твердо произнес Хоуки. — Бауэре устроил резню в деревне Предназначенного-для-Лошадей, убивая женщин и детей.

— А не кажется ли тебе, что найдется не так уж мало людей, которые считают, что именно так и следует поступить со всеми индейцами в стране?

Хоуки хмуро посмотрел на него:

— Не дуйся. Я не из таких. Но мне понятно, почему армия не может принять мирного предложения сразу же после этого инцидента.

— Тогда они упустят свой шанс. Будет гораздо больше смертей. Это неизбежно.

— А что насчет железной дороги, Хоуки? Как ты думаешь, эти воинственные индейцы будут мешать строительству?

— Возможно, — со слабой улыбкой ответил Хоуки. Кинг подпер подбородок ладонью и на секунду задумался:

— Это может создать проблемы в том деле, которым мы занимаемся.

— В этом ты прав, дружище.

— Ты ведь очень хорошо знаешь этого Предназначенного-для-Лошадей, правда? Как ты считаешь, что он будет делать?

— Думаю, он попытается всеми доступными ему способами разрушить железную дорогу.

— Но тогда его в конце концов поймают.

— Он считает это достойным способом принять смерть.

— Достойным способом принять смерть? Что, черт побери, это должно означать?

— Это значит, что Предназначенный-для-Лошадей не боится ни кавалерии, ни смерти. Это значит, что он будет сражаться против железной дороги, несмотря на опасность, которая грозит ему самому.

— А что, если ты повидаешься с ним? Если ты поговоришь с ним?

— О чем?

— Чтобы он отказался от этой бессмысленной затеи. Чтобы он сдался. Как ты думаешь, он послушает тебя? Хоуки вытаращил глаза:

— Ты предлагаешь мне увидеться с Предназначенным-для-Лошадей и попросить его сдаться? — Он покачал головой. — Ты считаешь, что я сошел с ума?

— Ты единственный, кому это по силам, — возразил Кинг. — Подумай о том, что именно поставлено на карту. Если этого индейца не остановить, он спутает все наши планы.

— Ты ошибаешься только в одном — я не могу этого сделать.

— Почему, черт побери?

— Это будет для него оскорблением.

— Какое тебе дело до его чувств? До чувств индейца?

— Никакого, — лениво протянул Хоуки. — Меня волнует собственная драгоценная шкура. Я не хочу, чтобы меня убили.

— Кажется, ты говорил, что вы друзья и что ты можешь думать, как индеец.

— Я умею думать, как индеец Поэтому я знаю, что если нанесу ему оскорбление, то перестану быть его другом. А если я больше не его друг, значит, я его враг.

Кинг засмеялся:

— Знаешь что, Хоуки? Иногда в твоих словах не больше здравого смысла, чем в речах индейца.

— Я и есть индеец. — Хоуки отодвинул тарелку и, откинувшись на спинку стула, зажег сигару. У него был задумчивый вид. — Не знаю, зачем я все это делаю. Я убиваю немногих оставшихся бизонов и участвую в деле, точно не зная, нравится ли мне оно. Мне кажется, что я нарушил все принципы, которые у меня когда-то были. И если мне и нужно поехать к Предназначенному-для-Лошадей, то не за тем, чтобы оскорбить его, а чтобы присоединиться к нему. Кинг неожиданно забеспокоился:

— Ты ведь это не всерьез, правда?

— Нет, — с кривой усмешкой ответил Хоуки. — Но передай нашим друзьям на востоке, чтобы они помнили об этом. Возможно, их это обеспокоит и они остановятся на время и призадумаются.

Кинг с облегчением вздохнул и откинулся на спинку стула.

— Что ты собираешься делать дальше?

— Ну, давай посмотрим. — Хоуки пустил струю дыма через стол прямо в лицо другу. — Если коротко — я намерен захватить с собой бутылку доброго вина в комнату наверху. И намерен провести ночь в этой комнате с бутылкой вина и женщиной, которую, кажется, зовут Кейт Малдун.

— Кажется, зовут Кейт Малдун? — лукаво переспросил Кинг.

— Именно так я сказал, — ограничился кратким ответом Хоуки. — А завтра…

— Да? А завтра?

— «Мы дни за днями шепчем: „Завтра, завтра“. — Хоуки засмеялся, заметив выражение лица Кинга. — Это Вильям Шекспир, если ты не узнал.

— Узнал. В Нью-Йорке я видел Эдвина Бута в роли Макбета. Просто я, знаешь, немного удивлен, что ты с ним знаком. На твоем месте я не стал бы цитировать Шекспира здешним жителям. Такие речи в устах охотника на бизонов им покажутся странными.

— Я не видел Эдвина Бута. Но мне в руки попала книга Шекспира, из тех, что правительство присылает индейцам. Кинг удивленно выпрямился.

— Зачем, черт побери, правительство посылает Шекспира индейцам?

— Это ты у них спроси, — пожав плечами, ответил Хоуки. — Возможно, политики на востоке полагают, что если голова индейца занята Шекспиром, то он не ощущает пустоты в желудке. Разумеется, в их бараньи мозги не приходила мысль, что хотя бы один индеец из тысячи умеет читать, а те, кто выучился грамоте, совершенно не интересуются Шекспиром.