Трудный ребенок - [34]

Я отключилась, так и не найдя ответа ни на один из этих вопросов.

Проснулась поздно – после полудня следующего дня. Чувствовала себя отлично. Ладони почти не болели, я даже сняла повязки. На прикроватной тумбочке нашла старинные рукописи, исписанные рунами и ритуальный нож, а рядом распечатанные расшифровки на русском. Сразу вспомнился вчерашний разговор, и на душе стало тепло.

Я приняла душ, переоделась и вернулась на Достоевского. Глеба не было дома, и я засела за изучение манускриптов. Выговорить слова даже с подсказками было сложно. Заклинания – язык сломаешь.

Как я вообще о них не подумала? Теряю концентрацию, а это прямая дорога к провалу.

Все же хорошо, что Влад все знает – даже на душе легче стало. Проходить испытания и скрывать это от собственного вождя просто невыносимо. Странно, что он снова не стал ругаться. Как тогда, когда я заключила сделку с Таном.

Невольно вернулась к подслушанной мысли – я делаю его слабой? Интересно, каким образом? Подрываю его авторитет? Тогда что мешает наказать меня и восстановить свое доброе имя перед соплеменниками? А может, он имел в виду совсем другое? Может, проклятие действует и на него?

Влад не верит в проклятие и постоянно повторяет это. Интересно, что он думает о том, что между нами происходит? Думает ли вообще?

Я отложила бумаги в сторону и закрыла лицо руками.

К чему мы придем в итоге? Придем ли?

Влад оказался прав: восьмой нали был сильнее остальных. И дело даже не в том, что в конце хищный ослаблен, а в самой темной сущности. Как говорится, последний бой – он трудный самый.

Я пыталась выгнать его несколько раз, и каждый раз он брал надо мной верх. Вспотевшая, усталая, я падала на кровать и готова была плакать от отчаяния. Отдыхала, если можно было назвать отдыхом быструю потерю кена, и пробовала снова. И опять.

Ладони уже даже не болели – я не чувствовала их. Но внутри я не ломалась. Ни единого раза не возникло желания сдаться, отступить. Только большая уверенность и большее упорство. Наверное, мне сорвало крышу от близости победы. И в очередной раз, когда я упорно направила собственный кен себе в живот, нали отступил. Растворился в свете, захлебнулся кеном. Ушел.

Я провалилась в мягкое ватное небытие. Свет был повсюду, он проникал в меня, сливался со мной, я была его частью, и он был частью меня. Рядом со были люди – я не видела их в молочной дымке, но знала, что мы одно целое, и все это правильно.

В белесом тумане слышатся голоса, и один голос совсем близко – голос человека из вымышленной хельзы.

– Тьма совсем близко, – говорит он встревоженно. – Берегись ее.

– Я в курсе, – отвечаю. – Тан. Он колдун. И он вернется скоро.

– Не колдун, – возражает. – Вспомни, что дал тебе седьмой нали? Подумай. – Он возникает прямо передо мной. Теплые карие глаза, легкая седина на висках, слегка курчавые волосы. – Беги, Полина!

Я вздрогнула и проснулась.

– Ты в порядке? – Глеб выглядел обеспокоенным.

– Нормально, – ответила я и потерла виски.

Он улыбнулся.

– Ты сделала это! Прогнала чертовых нали.

Энтузиазм мне бы тоже не помешал. Но он куда-то подевался, а мысли покрылись налетом тревоги.

Слова незнакомца из сна никак не шли из головы. И почему он повторил фразу Мишеля?

Беги, Полина!

Что это значит? Мне стоит волноваться? Причем бояться стоит не Тана... Тогда кого? Больше врагов у меня нет. Ну, если не считать Мишеля, но он-то охотник – не тьма.

И в конце возник весьма логичный вопрос: кто тьма?

– И что теперь? Девятый придет сам, да? – Вопрос Глеба выдернул из размышлений и я кивнула.

– Ты должен будешь помочь мне. Остановить кровь, как в прошлый раз. Только ждать нужно до последнего. Потом уйдешь. Скорее всего, я не смогу контролировать себя после превращения.

– Вермунд сказал?

– У него есть опыт, – безразлично ответила я и встала. – Путь почти пройден. Осталось чуть-чуть. Чуть-чуть – и я узнаю, где Кира...

На балконе было холодно. Небо затянули дождевые тучи – низкие и тяжелые.

Осень.

В то, что я пропустила почти всех нали, не особо верилось. Лето прошло в борьбе, и вот я у финиша. Но готова ли перешагнуть черту? Кем я стану после этого?

Да пофигу! Главное – вернуть Киру.

Слова для ритуала я выучила назубок. Нельзя ошибиться в конце, нужно все сделать правильно.

Глеб стоял рядом, курил и смотрел вдаль.

– Ты действительно сможешь? После того, что было? – мрачно спросил он.

– У меня нет выбора. К тому же... – Я посмотрела на побелевшие от времени шрамы. – Уже не болит. Ни внутри, ни снаружи.

Из своих приключений я вынесла один прекрасный урок: все проходит. И плохое, и хорошее. Мы двигаемся по прямой, и значение имеет лишь цель. Наша с Владом проблема в том, что цели у нас разные. И принципы.

Иногда я завидовала ему. Он так легко принимал решения. Пренебрегал несущественным, по его мнению, ставил главное выше остального. Никогда не сомневался. Не то, что я.

Впрочем, в одном я была уверена твердо: я найду Мишеля.

Шесть дней...

Меньше недели до встречи с Первозданными. Я увижу святая святых.

Хотя мне плевать на них. На самом деле, это все ярлыки, маски, которые мы носим. Пророчица, защитница, воин, охотник. Сольвейг.