Трудный путь в будущее - [7]

Прошу немного рассказать о себе.

— Биография проста, — улыбается собеседник. — Родился в мае 1935 года. Окончил общеобразовательный лицей, затем экономический факультет Кабульского университета. Революционной деятельностью стал заниматься еще в студенческие годы. Участвовал в работе учредительного съезда НДПА, состоявшегося 1 января 1965 года. Тогда же был избран членом ЦК НДПА. С июля 1977 года — член Политбюро ЦК партии. Сейчас возглавляю министерство планирования. Ну а теперь задавайте вопросы по существу.

Султан Али Кештманд аккуратно записывает в блокнот мои вопросы. Затем начинает рассказывать.

Апрельская революция, говорит он, закономерное явление в жизни афганского общества, долгие годы страдавшего под игом монархического, а затем и даудовского деспотизма. Архаичные отношения, господствовавшие в политической, социальной и национальной областях, коррупция и бездействие правящей элиты тормозили развитие производительных сил, обрекали страну на отставание. И если бы не Советский Союз, Афганистан никогда не смог бы заложить основы энергетики, химии, машиностроения, построить серию научных и учебных комплексов, как, например, столичный Политехнический институт, наладить подготовку национальных кадров у себя и за рубежом. При содействии СССР построена сеть автострад, хозяйственное значение которых трудно переоценить.

Жизненный уровень афганского народа оставался одним из самых низких в мире. Годовой доход на душу населения едва превышал сто долларов. Средняя продолжительность жизни не достигала сорока лет. Неграмотность почти поголовная. Болезни и недоедание косили людей. Многие передовые афганцы, бывая в республиках Средней Азии, которые шестьдесят лет назад находились на одинаковом с нашей страной уровне развития, с горечью говорили о том, как Афганистан отстал от соседей.

В тяжелые годы монархии правители всячески разжигали противоречия между народами страны. Узбеки, белуджи, хазарейцы, туркмены, таджики и другие этнические меньшинства подвергались дискриминации во всех областях жизни.

В афганских деревнях бедняки нередко вынуждены были продавать своих детей феодалам в уплату за долги. Одна из комиссий ООН, посетившая летом 1967 года ряд афганских провинций, отмечала в своем отчете, что бесправие, а также социальное и экономическое неравенство в стране превзошли все возможные пределы для цивилизованного мира.

Представьте себе, с горечью продолжал собеседник, такую картину: 5 процентов самой зажиточной части общества владели 55 процентами пахотных земель. На остальные 95 процентов населения приходилось лишь 45 процентов площадей, к тому же обычно неорошаемых. Обработка земель велась в основном примитивными способами. Урожаи пшеницы, ячменя и риса низкие. Издольщина — эта сложившаяся веками грабительская система эксплуатации — оставалась без изменения вплоть до Апрельской революции.

С. А. Кештманд прерывает рассказ и замечает:

— Если у вас возникнет желание более подробно ознакомиться с проблемами развития сельского хозяйства нашей страны, то рекомендую непременно обратиться к министру сельского хозяйства Салеху Мухаммаду Зерайю. У него есть интересные материалы, в том числе и по намечаемой земельной реформе. Могу помочь устроить с ним встречу.

Благодарю С. А. Кештманда, говорю, что хотел бы встретиться и с Зерайем. Разговор продолжается.

Крупные землевладельцы, как правило, сами не вели хозяйство. Они предпочитали сдавать землю в аренду крестьянам. Укоренившаяся практика краткосрочной аренды — от одного до трех лет, высокая арендная плата, достигавшая иногда 60 процентов урожая, не побуждали арендаторов делать капиталовложения в земледелие. Помещики не стремились строить крупные оросительные сооружения. Дешевый труд батраков и издольщиков и так приносил им большой доход. Все это тормозило развитие производительных сил, обрекало сельское хозяйство, дававшее более 60 процентов валового национального продукта, на застой.

В результате из года в год уменьшалось производство сельскохозяйственных продуктов на душу населения. Например, сборы пшеницы — основной продовольственной 18 культуры, под которую отводилось 26 процентов обрабатываемых земель, за 1967–1972 годы сократились на 8 процентов. В стране ежегодно не хватало около 300 тысяч тонн пшеницы.

И вполне естественно, что глубокий кризис, царивший и сельском хозяйстве, обернулся небывалой катастрофой в 1970–1972 годах, когда страну постигли затяжные стихийные бедствия: летом — засуха, зимой — морозы с сильными ветрами. От бескормицы пало более трети скота, население осталось без хлеба и других продуктов. Люди умирали от голода. В зимние стужи трупы умерших подбирали на улицах Кабула, Мазари-Шарифа и других городов. В те годы, спасаясь от голода, в Иран эмигрировало более полумиллиона человек, около 300 тысяч афганцев переселились в Пакистан. Этих людей официально зарегистрировали власти тех стран, а сколько человек не были внесены в списки беженцев!

Афганская деревня оскудевала, разорялась. Средства, выколачиваемые из деревни, направлялись только в сферу обращения. Это приносило феодальным и торгово-ростовщическим слоям огромные прибыли и в то же время вело к разрушению производительных сил страны, усугубляло и без того тяжелое положение крестьянской бедноты. Подсчитано, что примерно 80 процентов крестьянских тружеников вечно находились в долгу у ростовщиков, выплачивая порой за ссуду 200–250 процентов. А представители феодально-помещичьих кругов и крупной буржуазии, заседавшие в парламенте, тормозили или просто срывали принятие тех законопроектов, которые хоть в какой-то мере ущемляли их интересы.