Трудный путь в будущее - [46]

Когда многолетняя междоусобица затихла и власть в Хорасане взял Султан Хусейн, друг детства будущего поэта, то Алишера Навои пригласили в Герат. Вскоре он был назначен визирем. Заняв этот высокий пост, пользуясь расположением правителя, Навои уделял много внимания развитию этого края. Он строил школы, дороги, больницы, оросительные каналы, оказывал большую поддержку поэтам, ученым, живописцам, стремился облегчить участь ремесленников и крестьян.

В конце концов все это вызвало недовольство знати. Начались интриги и травля. Поэт покинул двор и посвятил себя литературе. Он оставил богатейшее творческое наследие. Это знаменитая «Пятерица» («Хамсе»), «Сокровищница мыслей», множество научных и исторических сочинений. В те далекие времена основным языком поэзии и этой части света считался классический персидский язык. Не отрицая его значения, поэт боролся за утверждение узбекского языка.

Славу Герату принесли и живописные миниатюры. Они создавались на слоновой кости или на специально выделанных шелковых полотнах. Крупнейшим мастером миниатюры был Камалуддин Бехзад — основатель целой школы художников. Он родился в 1455 году, был другом Алишера Навои и почитателем его поэзии. Будущий художник учился у Миракка Наккаша, возглавлявшего в Герате дворцовую мастерскую по изготовлению рукописных книг. Миниатюры Бехзада отличаются тонкостью рисунка, мастерством отделки каждой детали, необычными цветовыми сочетаниями. Творчество этого выдающегося художника оказало сильное влияние на искусство миниатюры Ирана, Индии, Средней Азии.

Однако войны и кровавые распри, раздиравшие страну, привели к тому, что искусство миниатюры, впрочем как и ремесла, забылось. В XX веке продолжателем бехшдовской миниатюры стал Саид Машал. Используя свое положение (в дни королевского правления он был сенатором), Саид Машал добился создания в Герате школы миниатюрной живописи и каллиграфии, в которую отобрал большую группу талантливых юношей.

Художник примкнул к той части интеллигенции, которая на первых порах поддержала режим Дауда, надеясь на глубокие перемены в жизни афганского общества. Впоследствии Машал разочаровался в политике даудовской администрации и не раз заявлял об этом и разговорах с иностранными журналистами.

Познакомился я с ним в 1973 году. Он повел меня в студию, где занимаются его ученики. Взору предстали мастерски выполненные копии бехзадовских миниатюр, навеянных стихами Омара Хайяма и Алишера Навои. Склонившись над столиками, ученики старательно наносили рисунки на небольшие, размером в школьную тетрадь, куски шелковой материи. Мельчайшие детали отрабатывались кисточкой, состоящей всего из одного волоска.

Студийцы создали также серию миниатюр, которые отражают сегодняшний день страны, его проблемы. Интересна композиция «Женщина, прогоняющая ростовщика», работа «Лицо молодой девушки, обращенное к солнцу». До мельчайших деталей выписаны миниатюры «Нищий возле мечети» и «Афганская студентка». Работы созданы в традиционной бехзадовской манере.

Машал рассказал, что любовь к искусству миниатюры ему привили отец и дед, тоже художники, занимавшиеся инкрустацией и резьбой по дереву. Спрашиваю, доводилось ли художнику посещать Советский Союз.

— Да, — отвечает он. — Навсегда останутся в памяти встречи с советскими деятелями искусства. Третьяковская галерея в Москве, ленинградский Эрмитаж, где собраны величайшие творения русских, советских и иностранных художников, — это свидетельство того, что советская власть все делает для сохранения художественного наследия, без чего немыслимо воспитание человека в духе гуманизма и патриотизма. Мы завидуем советским художникам, которым созданы все условия для настоящей творческой работы. Мечтаю о том дне, когда это станет возможным и в нашей стране.

После Апрельской революции народная власть взяла на государственный бюджет эту студию, ее учащиеся стали получать стипендию. Доброе имя Машала, которое на первых порах опорочили аминовские приспешники, объявив его «американским агентом», а его произведения «отрыжкой феодализма», восстановлено. Произведения Машала и его последователей хранятся в музеях Кабула и Герата.

Нелегкая судьба выпала на долю Герата в дни аминовского режима. В начале 1979 года Амин снял с административных постов Гератской провинции большую группу честных руководящих деятелей. Они были объявлены «идейно неразоружившимися фракционерами». Почти одновременно был оголен командный состав гарнизона города. Офицеров вызвали в Кабул якобы на совещание, где часть их арестовали и бросили в тюрьму. Эта акция была предпринята в тот самый момент, когда реакционные силы готовили мятеж, о чем, кстати, служба безопасности информировала Кабул.

И лишь после устранения Амина титаническую работу по нормализации обстановки и налаживанию экономической жизни проделали люди, направленные сюда ЦК НДПА. Многие из них прибыли в Герат прямо из тюремных камер.

Об одном из таких людей — губернаторе провинции А. Абови — следует сказать несколько слов. Впервые он стал губернатором провинции еще в 1964 году. Тогда его, 32-летнего энергичного доцента Кабульского университета, назначил на этот ответственный пост король Захир-шах, рассчитывая сделать его преданным монархии человеком. Но Абови не оправдал надежд правителя. Он начал защищать интересы крестьян, рабочих и мелких арендаторов, пытался бороться