Трудный путь в будущее - [35]

Однажды, на последнем курсе лицея, Аслан привез огромную глыбу мрамора. Во дворе был сооружен навес — своеобразная студия. Почти полгода каждый день до глубокой ночи оттуда доносились постукивание молоточка, скрежет инструмента, обрабатывающего камень.

Наконец Аслан пригласил родных и друзей по лицею. На небольшом деревянном помосте стояла метровой высоты фигура молодой девушки. Одной рукой она срывала паранджу. Красивое лицо, обращенное к солнцу, светилось горделивой улыбкой.

— Да это же наша Назима! — воскликнула мать.

Девушка, которую изваял в мраморе Аслан, существовала в действительности. Звали ее Назима. Она была в числе первой группы девушек-медиков, получивших дипломы врачей в Варшаве. По возвращении в Кабул Назима работала в государственном госпитале и часто выезжала со своими коллегами проводить вакцинации среди населения отдаленных районов.

Работа нелегкая и опасная. Однажды фанатики из Газни совершили на нее покушение. В лицо девушке плеснули серной кислотой. К счастью, она вовремя отпрянула в сторону и жидкость ее не задела. Девушка приходилась дальней родственницей матери Аслана, часто бывала у них, много рассказывала о своей работе в госпитале.

В тот год в Кабуле проходила выставка прикладного искусства и ремесел. Друзья уговорили Аслана принять в ней участие. Выставленная им скульптура девушки была единственным экспонатом такого рода. Она привлекла внимание общественности не только мастерством исполнения, но и своей социальной направленностью. На молодого скульптора обрушились религиозные фанатики. Ведь ортодоксальный ислам запрещает изображать людей и животных.

Но жюри, в состав которого входили такие известные прогрессивные деятели культуры, как художники Абдул Гафур Брешна и Саид Машал, отметило его работу как лучшую и присудило почетный диплом. Молодым скульптором заинтересовались. Брешна оказал ему поддержку. В 1957 году, после окончания лицея, Аслан — ему тогда исполнилось восемнадцать лет — уехал в Италию на учебу.

Жаркий август 1973 года. Я сижу в небольшой комнатке афганского скульптора на втором этаже. Из окна накрывается вид на заснеженный склон горы, подступившей к самому дому. Стол и полки завалены карандашными эскизами, альбомами, в которых хранятся снимки ею работ, вырезками из иностранных газет, журналов с критикой его произведений. На стене — бронзовая тарелка с изображением Бируни.

Аслан рассказывает о времени, проведенном в Италии. Там им создана серия скульптурных работ по афганским мотивам, получивших национальные и международные премии. Но почти все это пришлось продать. В авиационной катастрофе погиб отец — надо было содержать семью.

Одно время, — говорит он, — я начал было увлекаться модернистскими течениями. Но вскоре понял, что это не мой стиль. Я, как и мой учитель Абдул Гафур Брешна, сторонник реалистического направления, люблю классику. Только работая в реалистической манере, я смогу показать жизнь моего народа, его стремление к миру и прогрессу, борьбу против всего, что тормозит движение Афганистана вперед.

Меня, как и многих моих друзей, волнует, что женщина в нашей стране все еще находится в угнетенном состоянии, она еще не заняла достойное место в общественной жизни. Если и есть какие-то сдвиги, то они ограничиваются, пожалуй, лишь Кабулом и Гератом. Религиозные фанатики все делают для того, чтобы не дать развиться процессу эмансипации женщины. Они апеллируют и к патриархальным традициям, и к шариату, и к Корану. Судьбе нашей женщины не позавидуешь. Ее отдают, вернее сказать, продают замуж, не считаясь с ее желанием. От невыносимой работы дома и в поле она старится раньше времени.

Дичайший парадокс: поэты воспевают женщину в стихах, сравнивают ее с утренней росой, благоухающей розой или молодым месяцем. И в то же время мужчина в молитве благодарит Аллаха, что он не родился женщиной. По малейшему подозрению в неверности муж может забить жену до смерти, и это освящено традициями. Мужчине позволено все, женщине — ничего. Даже на том свете правоверному мусульманину дарованы все прелести райской жизни: вино, шашлык, наложницы. А женщине в лучшем случае уготован удел быть гурией, услаждать мужчину.

На этом же свете удел женщины — быть покорной женой, заниматься воспитанием детей. Ее лица не должен видеть посторонний мужчина. Я не сгущаю краски. Обязательное ношение паранджи отменено еще в годы монархии. Но немногие женщины решаются выйти на улицу без паранджи.

Вы просто не представляете себе, как возмутились мракобесы, когда узнали, что в Афганистан — это было еще в годы монархического правления — приезжала первая женщина-космонавт Валентина Терешкова. Фанатики называли ее шайтаном, осквернившим воздух, которым дышали правоверные. А афганские женщины восхищались Валентиной Терешковой, аплодировали ей, где бы она ни появлялась. Своим посещением нашей страны она вдохнула смелость в сердца сотен тысяч простых афганок. Эту женщину у нас в народе называют просто и коротко: Валя.

Беседа продолжается. Скульптор говорит, что фанатики идут на все, чтобы не допустить перемен в жизни общества. В 1970 году, когда прогрессивная общественность Афганистана отмечала столетие со дня рождения Ленина и повела кампанию за изживание темных обычаев и предрассудков, реакция ответила террором. Беда также и в том, что ядом предрассудков прошлого заражены простые и честные крестьяне, ремесленники и рабочие.