Трудный день - [8]
Она проскользнула в коридор, где никого не было, и, бледная, обессиленная, прислонилась к стене.
Народ у волисполкома не расходился.
— «Положение серьезное…» Господи! Господи!
— Пока до нас весть дойдет, семь раз помереть может…
— Все под богом… Спаси и помилуй!
А в деревню между тем уже входила Фенька.
Ее появление, не частое, но регулярное, было сродни небольшому представлению и неизменно сопровождалось собачьим лаем, криком ребятишек, шумом. Пять рваных юбок выглядывали одна из-под другой. С полдюжины палок она держала под мышкой. Нищенский мешок болтался сзади. Рвань юбок, палки, агрессивность Феньки неизбежно возбуждали в собаках законную злобу.
Так и сейчас. Три собаки бросились к Феньке. Заслышав их лай, его поддержали другие псы даже в самом дальнем конце деревни. К Феньке уже бежала четвертая собака. И пошло…
Фенька, как всегда, начала отчаянно ругаться, швыряя в собак палки:
— Тьфу, тьфу, ироды проклятые! Чтоб вы все сдохли, окаянные! Чтоб у вас длинные языки отсохли! Тьфу, тьфу, сгиньте!
Хозяева стали отзывать Жучек, Бобиков, Шариков, и это, в конце концов, удалось бы, если бы сама Фенька хоть немного помогла хозяевам. Но она продолжала размахивать палкой, последней оставшейся у нее, и громко кричать:
— Тьфу, тьфу, проклятые!
Наконец с большим трудом собак утихомирили, Фенька двинулась дальше, но тут к ней привязались ребятишки:
— Фенька! Фенька! Фенька идет!
Фенька напустилась на ребят. Побежала за ними, осыпая бранью:
— Окаянные! Шелудивое семя! Пропади вы пропадом!
Матери и отцы стали утихомиривать сыновей.
Сердобольная Петровна в черном платке повела Феньку к себе.
— Пойдем, Фень, пойдем… Издалека?
— От самой Дубровки…
— У-у! — посочувствовала Петровна. — Голодная небось.
Фенька ничего не ответила, сняла суму, села на приступки. Хорошо вот так посидеть, отдохнуть.
Немало лет было этой женщине. Когда-то очень давно она отбилась от табора и с тех пор никогда уж больше не искала возврата к нему. Цыгане и цыганки из других таборов не раз сманивали ее к себе, но Фенька не поддавалась уговорам. И соплеменники мстили ей, другой раз обирая — нищую! — до нитки… Бродила из деревни в деревню, из села в село, не имея постоянного пристанища и в то же время зная, что никто в округе не откажет ей в ночлеге, не говоря уж о куске хлеба. Люди добры! Что-то она приобрела, променяв скитальческую таборную жизнь на скитальческую жизнь нищенки? Наверное, веру в людскую доброту…
Петровна открыла дверь в сенцы. Здесь, заняв добрую половину, стоял рояль. Великолепный инструмент блестел черным лаком. А вокруг висело и стояло совсем другое: хомут, глиняные кувшины для молока, вожжи, веники для бани.
Петровна приподняла тонкую и тяжелую крышку рояля, достала миску с творогом. Стояли «внутрях» инструмента еще тарелки с чем-то, кружка…
— Ну-ка, подкрепись… — Петровна, захватив с полки ложку, подала творог Феньке.
Та приняла подношение как должное и, перекрестившись, стала есть. Петровна подсела рядом:
— Что ж там нового, в Дубровке?
Фенька только махнула рукой: и не говори, мол!
А на приступки уже подсаживался хозяин дома. Молодка с коромыслом на плече, завидев Феньку, свернула с крыльца. Старик из дома напротив тоже сел послушать новости.
Когда народ собрался, Фенька перекрестилась и многозначительно кивнула головой: вот, мол, как!
Все озадаченно переглянулись, доискиваясь смысла Фенькиных знаков. Известно было, что Фенька часто изъяснялась туманными намеками, а то и с помощью одних жестов и мимики, хотя по-русски говорила неплохо, как и все цыгане.
Собравшиеся молчали в нетерпеливом ожидании. Фенька продолжала есть.
— Ты о чем это, Феня? — наконец осторожно спросила молодка.
— О том… О чем же?
— Фень, ты уж как-нибудь поясней… — попросила Петровна.
— На сем свете мы в гостях гостим, — проговорила Фенька, доедая творог. Оглядела всех и сжалилась: — Преставился… А в газетках пишут — жив, чтобы всемирного потопа не было. Чтобы не загремело снизу доверху и шуму великого не понаделало…
Подавленные, растерянные слушатели, боясь смотреть друг другу в глаза, не сразу заметили, как подошли Василий и Петр.
— Ты о ком это?! — наливаясь яростью, спросил Василий. — О ком?
— Поезжай хоть куда, везде доля одна, — спокойно ответила Фенька.
— Ты мне загадки не загадывай! — закричал Василий. — Ты о ком здесь контрреволюцию распускаешь?!
— Кричит, — совершенно спокойно заметила Фенька, обращаясь к старику. — А я его вот таким еще помню… — И показала: от горшка два вершка.
Василий схватился за револьвер:
— Я тебя сейчас при всем пароде расстреляю за вражескую пропаганду! Выходи, старая ведьма! — В ярости взметнул руку с револьвером к небу и дал выстрел.
Это было крайне неразумно и неосмотрительно. Нищие, убогие издавна находились под явной и строгой защитой неписаных законов народной жизни. Однажды уже обиженных нельзя было обижать, не накликая на себя законного гнева земляков.
— Ты что же это? — вскинулась Петровна. — Ты бандитов расстреливай, Советская власть! Воров в тюрьму сажай! А ее-то за что?
Горячо возмущались и остальные Фенькины слушатели, стараясь перекричать друг друга. Напрасно Петр пытался утихомирить их:
Действие романа развертывается в 1943 году. Фронтовик Михаил Степанов, главный герой романа, после ранения возвращается в родной город, недавно освобожденный от гитлеровцев. Отчий край предстает перед Степановым истерзанной, поруганной землей… Вместе с другими вчерашними воинами и подпольщиками Степанов с энтузиазмом солдата-победителя включается в борьбу за возрождение жизни.
Сергей Фёдорович Антонов — автор нескольких книг рассказов для взрослых и детей: «Дни открытий» («Советский писатель», 1952), «Дальний путешественник» (Детгиз, 1956), «Валет и Пушок» (Детгиз, 1960), «В одну ночь» («Знание», 1963), «Полпред из Пахомовки» («Московский рабочий», 1964), «Дорогие черты» (Военгиз, 1960), «Встреча в Кремле» (Детгиз, 1960), «За всех нас» («Знание», 1962), «Старший» (Детгиз, 1963) и другие.Среди рассказов Сергея Антонова особое место занимают произведения о Владимире Ильиче Ленине.
Тяжелая зима 1920 года, Москва в запустении, но нет разрухи в головах! Ленин и старый ученый готовят экспедицию на поиски метеорита в сибирской тайге.
«Перевал» — советская литературная группа, существовавшая в 1923–1932 годах.
При испытании новой катапульты «Супер-Фортуна» погибает испытатель средств спасения Игорь Арефьев. Расследование ведут инспектора службы безопасности полетов Гусаров и Петриченков, люди разных характеров и разных подходов к делу. Через сложные сплетения жизненных ситуаций, драматические коллизии не каждый из них приходит к истине.
Новый роман Владимира Степаненко — многоплановое произведение, в котором прослежены судьбы двух поколений — фронтовиков и их детей. Писатель правдиво, с большим знанием деталей, показывает дни мирной учебы наших воинов. Для молодого летчика лейтенанта Владимира Кузовлева примером служит командующий генерал-лейтенант Николай Дмитриевич Луговой и замполит эскадрильи майор Федоров. В ночном полете Кузовлев сбивает нарушителя границы. Упав в холодное море, летчик побеждает стихию и остается живым. Роман «Дежурный по звездам» показывает мужание молодых воинов, которые приняли от старшего поколения эстафету славных дел.
Многие читатели знают Ивана Васильевича Вострышева как журналиста и литературоведа, автора брошюр и статей, пропагандирующих художественную литературу. Родился он в 1904 году в селе Большое Болдино, Горьковской области, в бедной крестьянской семье. В 1925 году вступил в члены КПСС. Более 15 лет работал в редакциях газет и журналов. В годы Великой Отечественной войны был на фронте. В 1949 г. окончил Академию общественных наук, затем работал научным сотрудником Института мировой литературы. Книга И. В. Вострышева «Зимой в Подлипках» посвящена колхозной жизни, судьбам людей современной деревни.
Размышление о тайнах писательского мастерства М. Булгакова, И. Бунина, А. Платонова… Лики времени 30—40—50-х годов: Литинститут, встречи с К. Паустовским, Ю. Олешей… Автор находит свой особый, национальный взгляд на события нашей повседневной жизни, на важнейшие явления литературы.
«Голодная степь» — роман о рабочем классе, о дружбе людей разных национальностей. Время действия романа — начало пятидесятых годов, место действия — Ленинград и Голодная степь в Узбекистане. Туда, на строящийся хлопкозавод, приезжают ленинградские рабочие-монтажники, чтобы собрать дизели и генераторы, пустить дизель-электрическую станцию. Большое место в романе занимают нравственные проблемы. Герои молоды, они любят, ревнуют, размышляют о жизни, о своем месте в ней.