Трудные дороги освобождения. Третья битва за Харьков - [47]

ятых Вами мерах к ним» [20; 56 – 57].

Комфронта был прав в том, что называл противостоящие 69-й армии силы арьергардами. Конечно, это были арьергарды не по сути своей, а по числу. Дело в том, что дивизия «Великая Германия» к этому времени всё больше заворачивала свой фронт на север для сдерживания соединений 40-й армии. В полосе же наступления 69-й армии оборонялся фактически один полк «Германия» дивизии «Рейх» (конечно, с разнообразными вспомогательными частями). Остальные силы этой дивизии генерал Ланц, как мы помним, перебросил на юг для контрудара по 6-му гвардейскому кавалерийскому корпусу. «Ланц разыгрывал довольно опасную комбинацию», – замечает А. Исаев по поводу такого ослабления восточного и северо-восточного участка немецкой обороны города [20; 53].

И, казалось бы, Ф.И. Голиков пенял командарму-69 вполне заслуженно – не наказать Ланца за эту его авантюру было недопустимо.

Но на счастье Ланца 69-ю армию преследовали проблемы со снабжением, которые очень сильно снижали её наступательные возможности. В своём ответном докладе командующему Воронежским фронтом М.И. Казаков указал на них как на главную причину невыполнения его армией боевой задачи:

«Тылы 69-й армии отстали от армии. Один автобат нр (номер – И.Д.) 864 – без горючего, дистанция подвоза более 200 км.

Сегодня войска армии без боеприпасов и горючего.

Операция материально не обеспечена» [20; 57].

Успешнее всех действовала 11 февраля 40-я армия К.С. Москаленко. Её войска стремительно наступали на Харьков с севера, одновременно продолжая охват города с северо-запада и запада. Теперь, с поворотом фронта на юг, главные задачи были возложены К.С. Москаленко на войска центра оперативного построения армии. До того, как помним, ударная группировка находилась на правом крыле. Теперь ударная группировка включала в себя 340, 183, 305-ю стрелковые дивизии. К ней присоединялись и подходящие части 25-й гвардейской стрелковой дивизии и 4-го танкового корпуса. Именно эти войска осуществляли главный удар в южном направлении. Обход Харькова с северо-запада был возложен на 107-ю стрелковую дивизию (она наступала на Грайворон), с запада – на 309-ю стрелковую дивизию (продвигалась на Богодухов) [29; 425 – 426].

Противостояла армии К.С. Москаленко на тот момент фактически одна танкогренадёрская дивизия «Великая Германия», повернув свой фронт на север. Её бывший северный сосед, 168-я пехотная дивизия, а точнее, то, что от неё осталось, стремительно откатывался на запад. Как доложил Ланц в штаб группы армий «Б», 168-я пехотная дивизия «отступила слишком быстро» (да, профессиональная честь, честь мундира требует аккуратно подбирать слова!) [20; 56]. Однако суть событий от подбора слов в докладах не меняется. А суть была такова, что левый фланг «Великой Германии» повис в воздухе, не будучи никем прикрыт.

Тем не менее немцы оказывали упорное сопротивление наступающим советским частям. 11 февраля два полка (78-й и 81-й гвардейские стрелковые), составлявшие первый эшелон 25-й гвардейской стрелковой дивизии, заняли населённые пункты Прудянка и Дергачи. Но из Дергачей их вскоре немцы выбили неожиданной контратакой, и вернуть посёлок обратно наши части не смогли [49; 64].

Дергачи были отбиты разведывательным батальоном «Великой Германии», который и был самой крайней частью этой дивизии на левом её фланге. Дальше была уже только пустота [20; 56].

На помощь 78-му и 81-му гвардейским стрелковым полкам подошёл 73-й гвардейский стрелковый полк 25-й гвардейской стрелковой дивизии. Однако и тут дело не сдвинулось с мёртвой точки. Вступивший с ходу в бой полк атаковал южные окраины Дергачей без артиллерийской поддержки, т.к. полковая и приданная артиллерия сильно отстала из-за труднопроходимости дорог. Немцы не только отразили атаку 73-го гв. сп, но и сами предприняли несколько контратак [48; 64]. О дальнейшем командир 73-го гв. сп Н.Г. Штыков повествует так:

«В ходе их отражения (т.е. немецких контратак – И.Д.) к нашему наблюдательному пункту неожиданно подкатили три «виллиса». Из них вышли два генерала в сопровождении группы незнакомых мне командиров.

– Гвардейцы двадцать пятой? – хмурясь, спросил один из генералов.

– Так точно, товарищ командующий! – ответил я, сразу поняв, что передо мной стоит не кто иной, как сам командующий войсками Воронежского фронта генерал-полковник Ф.И. Голиков.

– Почему же тогда воюете не по-гвардейски? Застряли в каких-то Дергачах, а впереди ведь Харьков. Почему так слабо работает ваша артиллерия? Выкатывайте орудия на прямую наводку и бейте.

– Рады бы, товарищ командующий, но артиллерия почти вся отстала, – пояснил я. – Обходимся пока тем, что есть в наличии.

– Ну, тогда дождитесь её, не лезьте на рожон. Зачем нужны лишние потери? И атакуйте не днём, а ночью. Ночь – наша союзница.

(Интересная фраза генерала Ф.И. Голикова. Это к вопросу о сталинских генералах, которых «совершенно не волновали» потери среди советских солдат, как упорно поучают нас «демократические» историки [39; 9] – И.Д.)

Так мы и поступили. Тем более, что теперь могли оправдать свою задержку со взятием Дергачей