Трудно быть хорошим - [101]
Так что приметы — это ерунда.
То ли дело — выходишь однажды утром во двор и первое, на что обращаешь внимание, — пара снегоступов под навесом на крыльце. Та самая обувка, что висит тут с апреля: ходил мимо каждый день и хоть бы раз до этого заметил. Прикрепляешь снегоступы к башмакам, прилаживаешься, затягиваешь ремешки. В то же утро отец объявляет, что пора закругляться и уходить из леса. Пригоняем тягач, трелевщик, вывозим последние сосны. Мама с таким видом выкладывает теплые носки, вязаные шапочки, свитера, словно день наступления зимы известен ей заранее — отмечен в календаре на манер Дня Благодарения — Зима.
Из леса мы ушли три дня назад.
Отец вывозил последние деревья, а я ехал следом на трелевщике, когда посыпались первые снежные хлопья. Они медленно кружили в воздухе, большие, словно крупная стружка, и к ночи снежное одеяло расстелилось на все поля и леса.
Насыпало дюйма четыре. Потом — фут.
А сегодня поутру я вышел задать корма коровам — и провалился в снег по колено. Зима. Может быть, хоть сегодня Бак Дейвз в это врубится.
Утро начиналось как самое обычное зимнее утро. Позавтракали, потом отец раскладывал пасьянс, сел что-то читать. Мама вязала носок. Так пол-утра и прошло. А часов в десять раздался грохот — это прибыл Бак Дейвз в новехоньком светло-зеленом пикапе — даже ценник еще с ветрового стекла не содран.
Мы выскочили во двор.
Первым делом Бак справился у отца, кончится ли снегопад. Отец кивнул, обошел пикап со всех сторон, задал Баку добрую дюжину вопросов, и когда Бак на все ответил, папа сообщил ему, что пришла зима и мы закруглились с лесом.
— Очумел, что ли? — возмутился Бак, и они с папой прислонились к пикапу. Я ходил вдоль забора и смахивал с ограды снег.
— Я вот все думаю и что-то не пойму никак: этот снег лег окончательно или сойдет к завтрему? — сказал Бак. И наподдал ногой белый ком. А прямо перед самым его носом кружатся громадные хлопья, и снега прибавляется с каждым часом на дюйм.
— Он и послезавтра не растает, — ответил отец.
— Вот зараза! А я еще дорогу от снега расчищал… Думал поработать с ребятами в лесу не меньше как недельку. — Бак Дейвз полез куда-то в полушубок и выудил оттуда спичку. — За полмесяца все бы свои дела обтяпал.
— Ничего, никуда твой лес до весны не денется. Сколько там у тебя осталось-то?
— Тысяч сорок, наверное, футов. А может, и все шестьдесят. Но в основном ель, сосну-то я не попорчу.
— У нас тоже две-три елки осталось.
Бак сунул спичку в зубы, скрестил руки на груди, и спичка запрыгала в уголке его рта, когда он заговорил:
— Впрочем, будь и погода хорошая… Нам ведь и хворостину не на чем вывезти. Джим-то навернулся вместе с трелевщиком. Свалился с обочины, когда с горы спускались.
— Не ушибся хоть?
— Да что ему станется… Уж лучше бы вправду ногу сломал. Да, трелевщик-то нам не вытащить. На бок повалился. Чует мое сердце, придется его там оставлять.
Отец покачал головой недоверчиво и говорит:
— Какие проблемы-то? Если есть бревна, то чего там тащить?
— Да бревен там завались. Другое хреново — он свалился в таком месте, что пришлось привязывать его ко всем окрестным деревьям. Но, похоже, весной его все равно смоет. Как пить дать.
— Правда хреново, — согласился отец. — Я бы ни за что не оставил эту машинку в горах.
Кстати, про «машинку». Трелевщик — это потрясающая штука, хотя на самом деле это просто обыкновенный флагшток на колесах. Только предназначен для другого: выволакивать бревна из чащи и грузить их на лесовоз. Значит, так: с помощью блока укладываешь в штабеля стоярдовые стволы и обвязываешь их комли тросом толщиной в три четверти дюйма (веревочкой-то бревен не удержишь). Трос пропускаешь через шкив, который прикреплен к мачте. А чтобы не корячиться, наматывая трос вручную, берешь мотор от какого-нибудь драндулета, два барабана и соединяешь их приводом. Все это устанавливаешь у подножия мачты и наматываешь свободные концы троса на барабаны. Прибавляем сюда еще пару рычагов и по тормозу к ним, жестяную крышу, чтобы не мокнуть под дождем — и трелевщик готов.
— А я ведь, черт подери, еще и «гуся» на горе оставил, — продолжал сокрушаться Бак.
— Ну так я мигом? — засмеялся отец.
— Давай, а? — оживился Бак. — Вместе-то мы его запросто вытащим. Ну давай! Монет отвалю…
Ах вот чего он заявился! Еще деньги предлагает?!
— Вперед заплачу, — говорит Бак Дейвз. Отец ничего ему не ответил, и тогда Бак договорил: — Помоги, Билл! Нельзя трелевщик там оставлять. А без «гуся» его с места не сдвинуть. Можно, конечно, еще дизелем, да и тот у нас сломался.
— Прямо и не знаю даже, — сказал отец.
— Твой «Джимми» на ходу? — спросил Бак.
— Вчера еще ездил.
— Хороший самоход, — стал подлизываться Бак. — Я видал уж, как ты гонял на нем по горам. А снега тогда было поболе нынешнего.
«Интересно, когда это он сподобился его увидеть», — подумал я про себя.
— А чего бы не погонять, — согласился отец.
— В два счета обернешься туда и назад, — уговаривал Бак.
— На такую верхотуру мне не забраться… Сколько там, говоришь, снега? Пять футов или шесть?
— Да ты что?! Не больше четырех. И дорогу мы на три мили расчистили. Да там в лесу снега-то всего — разок собаке отлить. Доедешь прямо до самого места.
