Трудная книга - [189]

Будем учиться жить. Будем крепить нравственное здоровье, и тогда подвиги, когда нужно, будут рождаться сами.

Да, это требует многого — и от общества, и от самого человека: пути жизни не легки. Как горные тропы, они вьются и вьются, кажется, неведомо куда, ведут вверх, ведут вниз, порою петляют по кручам, по краю зияющей пропасти, порою пропадают, теряются во мгле, и только потом, с вершины прожитых лет, проступают и обнаруживаются их подлинные линии. Но хорошо, если ты почувствуешь, что ты пришел туда, куда нужно. А если ошибся? Значит, вот оно в чем — не ошибиться, не заблудиться в тумане жизни и в нужный момент своим внутренним, нравственным оком увидеть, определить и избрать эти линии, пойти вверх, а не вниз, пойти прямо, а не свернуть в сторону, избежать опасного поворота и разверзшейся под ногами пропасти, чтобы когда-то, в сиреневые сумерки жизни, оглянувшись назад, не пришлось сказать с запоздалой грустью: «Сколько упущено! Сколько потеряно!» — вот оно в чем заключается, это сложное искусство жизни.

«Не ошибиться, не заблудиться… А как же все-таки жить? — слышу я настойчивый голос. — Что делать? К чему стремиться?» К осуществлению человеческой мечты.

В том и заключается великое свойство человека — мечта, полет духа. Одному ему свойственно видеть и мрак своей жизни и ее красоту и, отталкиваясь от прошлого, стремиться в будущее. Это — стремление делать жизнь лучше, и способность делать жизнь лучше, не приспособление себя, своей природы к постоянно изменяющемуся миру, а изменение мира сообразно своим потребностям и идеалам. Поистине велика творящая роль человека! И в этих устремлениях своего творческого духа он всегда грезил о лучшей жизни: в сказаниях и в сказках, в сагах, в поэмах, в религиозных верованиях, философских системах и политических учениях он создавал образы и планы такой жизни и искал пути, ведущие к ней. Эти пути привели к тому, что делаем мы: коммунизм призван завершить вековые грезы человечества о прекрасной и светлой жизни. И он это сделает, он это делает, превращая мечты в планы. Нужно только работать.

Да, нужно только работать — и у станка, и у плуга, но не только у станка и у плуга. Потому что коммунизм — это не только накопление производительных сил, не только обилие еды, домов и машин, хотя без этого коммунизма, конечно, не будет. Но его не будет и без совершенствования самого человека. А это — тоже работа. Преодоление животного примитивизма, мелочности, низменности желаний и целей, преодоление инертности и равнодушия, преодоление двойственности, внутреннего раскола, дробности и дряблости души. Одним словом, основательная вентиляция души, но с обязательным сохранением ее богатства и многогранности и выработка новых, совершенно необходимых для дальнейшей жизни человечества и в человечестве качеств и способностей. Выработка дисциплины желаний и в то же время обогащение этих самых желаний, мыслей и чувств, дисциплина воли, умение подчинить себя общественным требованиям и быть в то же самое время источником этих требований, быть живой, творящей, а не мертвой клеточкой общественного организма — все это очень большая нравственная работа. И в этом именно смысле в одном из своих выступлений А. В. Луначарский употребил слово «антропогогика» — это шире, чем педагогика, воспитание детей, это воспитание общественного человека в целом, широкая социальная педагогика будущего.

А перестройка человеческих отношений — разве здесь мало работы?

Преодолеть злобный и безрадостный пессимизм злобного и обреченного историей класса, что человек плох и не может быть лучше. Может!

Опираясь на технику, не забывать о себе, о роли человеческого начала в жизни — нет физики без лирики!

Развивая высокое человеческое «я», подавить низменное «эго» во всех его видах и обличьях — будь то звериное себялюбие преступника, или подлая корысть спекулянтки, или такая же подлая воля нравственного хамелеона, который за словами об общественном благе скрывает ту же корысть, и то же себялюбие, и безжалостность к людским судьбам.

А мелкое самолюбие… Сколько больших и полезных дел страдает из-за него — из-за стремления отличиться, прежде всего отличиться, не думая, какою ценою это достигается, из-за мелких склок и сплетен, из-за того, кто первый и кто главный, кто кому подчиняется и кто кого должен слушать, как будто истина зависит от номенклатуры. И после этого можно уже не говорить о грехе властолюбия и честолюбия, тоже приходящихся сродни тому же «эго».

Подавить все это и найти новые источники радости.

«Я не могу замыкаться в своих переживаниях, — пишет мне из Перми комсомолка Безгодовая. — Хочу почувствовать чужие судьбы, хочу радоваться чужим счастьем, ведь своего-то мало!»

Думать о друге, думать о ближнем и дальнем и видеть радость в чужой радости и сделать ее своей. Это — особая радость. Высшая.

И это — гарантия твоей собственной радости и твоего счастья. Как можно требовать любви, если не любишь сам? «Кто сам молчит, тому и эхо не ответит».

Чем лучше будешь ты, тем лучше и выше будет общество. Искоренять зло и вносить в жизнь добро, больше помогать, чем требовать, больше давать, чем брать, чувствовать радость работы, зажигающей душу, видеть в жизни жизнь, творчество и растить в себе человека, способного мечтать и творить, — вот это, пожалуй, и есть подлинное искусство жизни.