Труба архангела - [5]

Привычный круговорот дел оттеснил дачный инцидент на задний план, и Самойловы в разговорах к нему не возвращались, но в сознании адвоката отпечаталось ощущение столкновения с чем-то странным. Возможно, Зильберштейн прав, повторяя «это еще не конец», и следовало ожидать продолжения.

Оно последовало достаточно скоро, а именно, через два дня. В восемь утра позвонил Зильберштейн, в полной панике, и попросил о немедленной встрече.

Войдя в кабинет Александра Петровича и плюхнувшись на стул, он разразился потоком междометий, среди которых затерялись две более или менее осмысленные фразы: «я же знал это заранее» и «теперь их два».

Задав пару вопросов, адвокат выяснил, что труп, исчезнувший в ночь с пятницы на субботу, вновь появился на даче Зильберштейна, но уже не в подполе, а на участке, между сараем и забором, и не один, а в компании другого трупа.

— Почему вы так уверены, что они мертвые? Может, все-таки пьяные?

— Они лежат не как пьяные, они лежат как мертвые. Один — лицом вверх, и глаза у него мертвые… это не спутаешь, мертвые…

— Бред какой-то. Покойник погостил у вас в доме, а потом сбегал за приятелем. Уникальная история.

— Вот и я говорю: бред. Я так с ума сойду.

— В милицию сообщали?

— Нет еще.

— Надо сообщить. С этим тянуть нельзя.

— Я понимаю… Так я же боюсь их. Еще начнут на меня что-то вешать.

— Все равно их вызвать придется.

— Я понимаю. Вот я и подумал: может быть, вы…

— Что я?

— Будете с ними разговоры разговаривать, вместо меня. Такое бывает? Я заплачу, сколько надо.

— А, вот вы о чем… — Адвокат на секунду задумался. Дело, вроде бы, непрестижное, и гонорар ерундовый, а хлопот неизвестно сколько, но его любопытство уже было разбужено, а против него он был бессилен. — Ну что же, это возможно. Но тогда нам необходимо составить официальный договор.

— О, конечно, — обрадованно закивал Зильберштейн, — так давайте скорее.

— Подождите радоваться. Я не стану ввязываться в это дело, пока вы не расскажете мне все, что вам известно, без всяких умолчаний и недомолвок.

— А? Что? — попытался изобразить изумление посетитель, но тут же сдался: — Ладно, я расскажу.

Повздыхав и поерзав на стуле, он приступил к повествованию и начал с того, как его за последние несколько лет допекли дачные воры.

— И что за люди такие? Возьмут совсем пустяк, а все перероют и раскидают, и еще дверь бросят открытой. И ведь взламывают каждую дверь, а то и полы вскрывают. После них в дом заходить не хочется. Что они думают, у меня где-то клад спрятан? Вы объясните мне, кто они, эти люди?

Александр Петрович сочувственно покивал головой: его самого занимал этот вопрос. Его дачу тоже грабили каждую зиму, иногда не по одному разу, причем, если судить по набору уносимых предметов, это были подростки, но тотальность обыска, сноровка при взламывании и применяемая физическая сила казались вполне взрослыми. А с юридической точки зрения было дико, что люди способны рисковать по достаточно серьезной статье — как-никак кража со взломом, чтобы стащить отвертку и карманный фонарик или пару банок консервов.

— И знаете, что они взяли этой осенью, в октябре? — продолжал обиженно Зильберштейн. — Ракетки от пинг-понга! Моя дочь, еще в школе, ого-го как играла, по соревнованиям туда-сюда ездила… Это была память о ней. Так они им понадобились…

Кража ракеток от настольного тенниса переполнила чашу его терпения. Он решил наказать мерзавцев. И здесь возникла проблема. Конечно, ему, как конструктору-профессионалу, нетрудно было создать устройства, которые при очередной попытке взлома пронзили бы грабителя какой-нибудь железякой или размозжили бы ему голову. Но если бы злоумышленник при этом погиб, на него, Зильберштейна, могли бы повесить убийство, а если бы не погиб, то в отместку либо сам, либо через приятелей ворюга мог поджечь дом или, хуже того, стал бы подлавливать хозяина. Одним словом, дело было, по его понятиям, рискованное.

Но Зильберштейн был конструктором высочайшего класса, он всю жизнь проектировал подъемные столы для ракет, точнейшие многотонные механизмы, доставляющие ракету из темного чрева шахты на поверхность, бережно, но плотно держа ее нежное тело гигантскими металлическими клешнями, которые затем раскрывались, оставляя готовую к старту ракету стоять одну, как невесту на смотринах.

Он подметил, что ни один из воров не обошел вниманием подпол. Чтобы попасть туда, нужно было опереться руками о пол и спустить ноги и туловище в люк, после чего человек повисал на локтях, а ноги — это Зильберштейн знал по опыту — оказывались примерно в тридцати сантиметрах над землей, и ничего не оставалось, как просто спрыгнуть. Этот маленький прыжок был обязательным элементом спуска, и его энергию следовало использовать.

Подложив доску под середину деревянного щита на земле, он добился того, что при нажатии на щит под люком, его другой конец приподнимался вверх. Установив на этот конец две вертикальные рейки нужной длины, он пропустил их верхние концы в щели пола рядом с люком. Теперь оставалось расширить щели пола для свободного движения реек и переставить петли на крышке люка так, чтобы в открытом положении при малейшем нажатии на ребро снизу она захлопывалась.