Тройной контакт - [2]

— Не падайте, — неожиданно сказал Лорд Программист. — Я, похоже, расшифровал их язык.

В наступившей тишине можно было бы услышать, как падает иголка на расстоянии десяти световых лет.

Лорд Программист едва заметно улыбался.

— Знаете, эта их огромная куча данных — думаю, что был их собственный Локальный Архив или эквивалент. Существенная часть их Сети, в любом случае. Их тексты, картинки и голограммы закодированы крайне просто — то ли они не попытались ничего сжать, то ли всё разархивировали специально для нас перед отправкой. И ещё: в древние времена, когда у людей было много языков, возникло понятие о статистическом методе перевода. В классическом переводе используется корпус человеческих текстов с уже известным содержанием. Но потом появились более продвинутые методы. Они генерируют семантические структуры и пытаются отобразить одну структуру на другую. Есть ещё методы автоматического поиска сходства между картинками или голограммами. Хотите верьте, хотите нет, у нас в Архиве есть программа, которая ищет пересечения между инопланетным корпусом и нашим, а потом строит семантические структуры... И она быстрая, потому что разработана ещё для старых компьютеров. Короче, я запустил программу, она закончила и говорит, что умеет переводить с инопланетного языка с 70-процентной достоверностью. Может, это и баг, конечно. Но чужие послали вторую передачу после главного массива данных. Короткая, похоже на чистый текст. Мне запустить переводчик? Вывести перевод на главный монитор?

Эйкон поглядел на Лорда Программиста, переварил сказанное и не сразу ответил:

— Да.

— Хорошо, — ответил Лорд Программист, — запускаю машинное обучение. — И его пальцы разок дёрнулись.

Поверх икосаэдра фрагментированного пламени появились полупрозрачные буквы:

ЭТОТ КОРАБЛЬ ЕСТЬ ОПТИМИЗМ ЦЕНТРА ПЕРСОНЫ КОРАБЛЯ

ВЫ НЕ УДАРИЛИ НАС

СЛЕДОВАТЕЛЬНО ВЫ ЕДИТЕ МЛАДЕНЦЕВ

ЧТО НАШЕ ТО ВАШЕ, ЧТО ВАШЕ ТО НАШЕ

— Хватит смеяться, — сказал Эйкон без единой мысли в голове, — это отвлекает. — Председатель конференции ущипнул себя за переносицу. — Ладно. Вроде бы это не полная бессмыслица. Первая строка... может, они так идентифицируют свой корабль. Вторая говорит, что мы не открыли огонь по ним, или они по нам, что-то типа того. Третья — ничего не понимаю. Четвёртая... они вроде бы предлагают какой-то обмен. — Эйкон замолчал, и смешки прекратились.

— Хотите послать ответ? — спросил Лорд Программист.

Все посмотрели на него. Потом все посмотрели на Эйкона.

Эйкон очень тщательно подумал. Раса, пославшая им петабайты, могла бы счесть недружественным полное и долговременное молчание в ответ.

— Хорошо, — сказал Эйкон и прочистил горло. — Мы всё ещё пытаемся понять ваш язык. Мы не всё хорошо понимаем. Мы занимаемся переводом. Мы, возможно, переводим неправильно. Эти слова могут говорить не то, что мы хотим сказать. Пожалуйста, не воспринимайте их как оскорбление. Мы — исследовательский корабль под названием, кавычки, Невозможный Возможный Мир, кавычки. Мы рады нашей с вами встрече. Мы собираем данные для передачи вам, но они ещё не готовы. — Эйкон сделал паузу. — Отправь им это. Если твоя программа может перевести текст тремя разными способами, путь переведёт. Так они лучше поймут, что перевод машинный.

Лорд Программист выплясал пальцами несколько команд, а потом сказал Леди Сенсор:

— Готово.

— Вы правда уверены, что это правильно? — с сомнением спросила она.

Эйкон вздохнул.

— Нет. Передавайте.

Двадцать секунд прошло в молчании. Потом на мониторе появилась новая надпись:

МЫ РАДЫ ВАС ВИДЕТЬ НЕВЫПОЛНИМО

ВЫ ГОВОРИТЕ КАК МЛАДЕНЕЦ ХРУМ ХРУМ

С ВЕЛИКОЙ АНГЕЛЬСКОЙ МОЩЬЮ

МЫ ХОТИМ ПОДПИСАТЬСЯ НА ВАШУ РАССЫЛКУ

— Ладно, — сказал Эйкон через некоторое время. — Похоже, в целом ответ позитивный. Думаю, много народу жаждет познакомиться с инопланетным корпусом. Но мне нужны добровольцы для отбора текстов и голограмм из нашего собственного архива. Таких, чтобы не выдавали инженерных принципов, лежащих в основе наших технологий, скажем... — Эйкон подумал о зеркальных щитах и о том, что они означают. — ... За последние сто лет. Пусть они просто видят, что мы это можем... мы не пытаемся этого избежать, но не сдавайте им нашу науку.

На следующий день атмосфера в конференц-рубке заметно накалилась.

Недоумение. Тревога. Страх. Шок. Неверие. И где-то на заднем плане — опасная грань медленно закипающего праведного гнева.

— Во-первых, — сказал Эйкон. — Во-первых. У кого-нибудь есть хоть какая-то убедительная гипотеза, хоть какая-то разумная интерпретация имеющихся данных, в соответствии с которой инопланетяне НЕ едят своих собственных детей?

— Всегда остаётся возможность неверного понимания, — сказала бывшая Леди Психолог, внезапно ставшая ведущим Ксенопсихологом корабля, а значит, и человечества. — Но если только весь их корпус не выдумка... то нет.

На инопланетных голограммах крупные кристаллические инсектоидные существа, все из плоскостей, острых углов и преломляющих призм, скакали по полям острых камней. Инопланетяне прыгали, как на ходулях-пого — нижние конечности погружались в их тела и выдвигались, отталкиваясь от земли. Какая-то холодная красота была в их кристаллических телах и разворотах вращательных движений — будто у скринсейверов, воплощённых в разумные тела. И они прыгали по острым камням, преследуя маленьких существ, похожих на хрупкие сферические снежинки, и хватали их клешнями, и отправляли в рот. Это было центральной темой почти каждой голограммы.