Тройная игра - [13]

Когда он вошел, Леночка даже вскочила, торопливо отодвинув в сторону газету, которую, вопреки установленным Игорем Кирилловичем правилам, читала в рабочее время, вся потянулась к нему, глядя заботливо-тревожным взглядом, и на душе у Игоря Кирилловича, как-то независимо от его воли, снова потеплело: молодец, девчонка, ждала, волновалась. А газета… ну что ж газета… Другого бы кого отругал как обычно, может, даже премии бы лишил — на рабочем месте человек работать должен, а если он газетки читает, то либо бездельник, либо не загружен хозяином. Но Лену бы ругать ему и в голову не пришло — ее простое чистое личико (ну вылитая сестрица Аленушка!) выражало такое участие, что он догадался: смотрела газету, потому как от волнения ничем другим не могла себя заставить заниматься. Он бросил беглый взгляд на злополучный листок — что хоть за газета-то? Это была «Молодежка», самая скандальная столичная газета нового времени, которую читали, кажется, все: обыватели, академики, артисты, бомжи, проститутки и их сутенеры. И хотя мысли Игоря Кирилловича были заняты сейчас совсем другим, все же он заметил вверху газетной полосы размашистый шарж: к фотографическому портрету известного всей стране милицейского генерала Гуськова, начальника Главного управления по борьбе с организованной преступностью, точнее говоря, к отрезанной от фотоснимка голове генерала, были приделаны уродливые ручки и ножки, а над этим издевательским изображением большими буквами через всю полосу шел заголовок, называемый у журналистов «шапкой»: «Гусь в лампасах». Судя по глумливой лихости, это была статья обозревателя «Молодежки», пишущего на криминально-милицейские темы, Михаила Штернфельда. Одно только имя этого журналюги означало, что газета приготовила очередную бомбу, очередной скандал. Игорь Кириллович не удержался, на ходу протянул руку.

— Возьму на минутку, хорошо? — бросил он Лене.

Лена, как всегда млевшая при виде шефа — седоватого, элегантного, больше похожего на иностранного киногероя, чем на какого-то русского бизнесмена, радостно закивала.

— Да-да, конечно, берите, Игорь Кириллович! Я для вас и приготовила…

Сразу же обнаружив, что на первой газетной странице только начало, анонс, так сказать, он развернул газету, не дожидаясь, пока доберется до своего стола. Статье была отдана целая страница задиристо-хлесткого текста — о том, что текст именно таков, он понял, выхватывая отдельные фразы, да и подписана она была, как он и подумал: «М. Штернфельд». Да, этот паренек умел приложить словом не хуже, чем какой-нибудь Тайсон кулаком. Похоже, Гуськов попал-таки в серьезную передрягу. И, на время забыв о своих неприятностях, Игорь Кириллович, нетерпеливо сев на краешек своего кресла, быстро, с угла на угол, пробежал творение знаменитого «золотого пера» «Молодежки». Видимо, Штернфельд выложил тут все, что сумел накопать. А сумел он немало и в общем-то написал все по делу. И о том, как Гуськов, начальник ГУБОПа, при непонятном протекционизме министра МВД меньше чем за полгода из полковников выслужился в генерал-лейтенанты — такого стремительного роста не отмечалось даже в годы Великой Отечественной, когда присвоения званий полностью зависели от волюнтаристских распоряжений одного человека и естественной убыли конкурентов. И вообще, такой карьерный рост, как ехидничал Штернфельд, не удавался даже великим князьям, которые, как известно, рождались сразу в полковничьих мундирах. И о том, что Гуськов неизвестно за что получил боевой орден Мужества. Уж не за то ли, спрашивал журналист, что УБОПы погрязли в коррупции так, что там, кажется, вообще не осталось честных и добросовестных сотрудников, что сплошь и рядом многие чины этого ведомства, войдя в сговор с преступниками, работают на криминал. Достаточно сказать, что есть многочисленные подтверждения фактов, когда работники Управления «Р» (радиоэфир) и Управления наружного наблюдения, сами того не ведая, выполняют задания криминальных заказчиков по устранению соперников. Оказывается, чтобы устранить конкурентов, другой раз достаточно провести всем известное «маски-шоу», то есть наезд убоповцев на их офис, особенно если бравые борцы с преступностью выступят при полном параде — в бронежилетах, с автоматами, в черных масках, да еще с последующим изъятием документации, чтобы парализовать на какое-то время работу опозоренного конкурента и привести его к окончательному концу, к банкротству… Напоследок Штернфельд обещал, что за этой статьей последует целая серия материалов о «птенцах гнезда Гуськова», о его потерявших всякий стыд и честь подручных, именуемых в народе «гусенятами». И чем дольше Игорь Кириллович читал, тем все больше убеждал себя в том, что Гуськов как раз тот человек, который мог бы ему помочь.

В целом Игорь Кириллович статью одобрил — все в ней было правильно, и, судя по всему, у Штернфельда имелись толковые информаторы — кто-то выложил журналисту такие тонкости, которые, безусловно, могли быть известны только посвященным лицам. А что было бы, если бы он, этот журналист, знал всю правду — знал в том объеме, в каком ее знает он, Игорь Разумовский! Впрочем, зря он, наверно, дает волю злорадству, радуется правде-матке. Правда правдой, а для него-то, пожалуй, эта публикация сейчас очень даже некстати. Ведь не случайно первое, что пришло Игорю Кирилловичу сегодня в голову, когда таможенник демонстрировал ему свое презрение, была как раз мысль о звонке Гуськову. Позвонить, слезно попросить Владимира Андреевича, благо они давно знакомы друг с другом, узнать по своим каналам, в чем именно причина неприятностей Игоря Кирилловича и не может ли он ему помочь…