Тройка с минусом, или Происшествие в 5 «А». - [35]

И, подумав об этом, Агафонов в сердцах сплюнул на снег, сунул в рот два пальца и так оглушительно свистнул, что стая ворон с шумом поднялась с соседнего дерева и полетела догонять Одуванчикову и Спичкина.

«ВОТ ЭТО НОМЕР!»

Некоторое время Тося и Алик шли молча.

Время от времени Алик оборачивался и устрашающе грозил Агафонову кулаком, что должно было, несомненно, означать: «Ты ещё у меня поплачешь!» А Тося шла и думала о своём.

Очень волновала её одна вещь. Она не знала, никак не могла понять, заметил ли кто-нибудь выпавший из портфеля классный журнал?

Заметили или не заметили?

Тося искоса взглянула на Алика. Воинственный пыл Алика всё увеличивался, по мере того как увеличивалось расстояние между ним и Агафоновым. Лицо у Алика становилось всё злее, а складка между белых бровей всё более решительной.

— Зря ты вообще в это дело вмешалась, — вдруг сказал Алик. — И кто тебя просил?

— Что?

Тося поняла не сразу: мысли её витали вокруг классного журнала.

— А то! — сказал Алик. — Не надо было мне мешать, вот что! Если бы не ты, я бы его так излупил! От него мокрое место бы осталось!..

— А-а, — сказала Тося рассеянно.

«Видели или не видели? Заметили или нет?»

— Послушай-ка, Алик, — вдруг сказала она. — Скажи честно, ты всё знаешь?

«Про что это она?» — подумал Алик. Но вслух сказал на всякий случай и сделал при этом очень важное и таинственное лицо:

— Может, кое-что и знаю.

— А что ты знаешь? — безразлично спросила Тося.

— А всё знаю, — сказал Алик. — Я всё знаю, ты не думай.

— Так, значит, ты видел? — Большие голубые Тосины глаза с тревогой глядели прямо в глаза Алика.

— Ещё бы, — сказал Алик. — Я всё вижу, не беспокойся.

Тося побледнела.

— Алик, — сказала она с усилием, — а ты никому не скажешь?

Тут Алик слегка растерялся.

— Не скажу, — сказал он нерешительно.

«Что же это она имеет в виду? — подумал Алик. — Про что это она?» Но как настоящий сыщик виду не подал.

Лицо Тоси было необычайно серьёзно.

— Клянись! — сказала Тося.

— Клянусь! — сказал Алик.

Тося вздохнула с облегчением.

— Я так и знала, — сказала она. — Я знала, что ты меня не выдашь… Вот, неси, — сказала она и дала ему свой портфель.

Алик взял портфель. Он был совершенно сбит с толку. Он нёс портфель и ничего не понимал.

— Алик, — сказала вдруг Тося, — а ты не поможешь мне его обратно положить? Ты знаешь, я боюсь ужасно. У меня прямо руки и ноги трясутся.

«Про что это она? — опять подумал Алик. — Что обратно положить? Почему у неё руки и ноги трясутся? Ничего не понимаю!»

Он посмотрел сбоку на Тосю, и вдруг одна странная мысль пришла ему в голову.

«А что, если… Что, если это она про журнал, про пропавший классный журнал говорит?»

От этой мысли у Алика даже пересохло в горле. И он остановился как вкопанный.

Ну конечно, конечно, она говорит про классный журнал, про что же ещё? И как же это он сразу не догадался?

— Тоська, — закричал он, — так, значит, журнал у тебя?

— Какой журнал? — тоже остановившись и сильно побледнев, сказала Тося.

— Да журнал классный! Ты ведь сейчас сама призналась, что он у тебя.

— Я?.. Призналась? — вдруг тихо сказала Тося. И она быстро вырвала у Алика свой портфель. — Ничего я не признавалась. И чего ты выдумываешь? Какой-то журнал… Ничего у меня нет.

И тогда Алик Спичкин, как настоящий сыщик, пошёл на хитрость.

— Да я же поклялся! — сказал он. — Ты не бойся, я никому не скажу. У тебя он или не у тебя?

Тося остановилась и поглядела долгим-долгим, испытующим взглядом на Алика.

— Нет у меня никакого журнала! — негромко и решительно сказала Тося. — И вообще я тороплюсь. Пока.

И она повернулась и пошла. А Алик так и остался стоять на месте.

«Вот это номер! — думал он. — У неё журнал! У неё! Провалиться мне на этом месте! И как же я сразу не догадался? А я-то, дурак, ей про Агафонова… А она поддакивает, поддакивает… Вот тебе и тихоня! Обвела меня вокруг пальца. Притворялась хорошей такой, а сама… Ну ничего, это мне урок будет. Если хочешь быть настоящим следователем, никому нельзя доверять! Никому!»

АЛИК СПИЧКИН ПОДНИМАЕТ РУКУ

Приближались каникулы. Приближался концерт для детей в институтском клубе. Но Боря Дубов думал теперь о предстоящем концерте без всякой радости.

«Она не придёт, — думал Боря. — А если и придёт, то ни за что не станет со мной разговаривать. После той встречи в столовой… Да она же совершенно теперь убеждена, что я полный дурак. Нет-нет, она не придёт…» И тогда Боря решил ехать на Молодёжную улицу.

Сквер перед домом был пуст. Аня смахнула с лавочки снег, села и принялась чертить что-то веткой на земле.

Опять её грызла тоска.

«Мало того, что я украла журнал, — думала она, — я ещё и Тосю впутала в эту историю!.. Ну почему она должна расхлёбывать за меня мой ужасный поступок? Как это нечестно, гадко, отвратительно! Как мне такое могло прийти в голову?.. И что я вообще тут сижу? Мне надо идти в школу и во всём сознаться. Во всём, во всём сознаться. Хватит уже! Я и так столько времени потеряла!..»

И Аня вскочила и быстро пошла между деревьями.

У выхода она столкнулась с каким-то мальчишкой, пробормотала «извините» и, не поднимая головы, двинулась дальше.

Она шла в школу.

Она не видела, как мальчишка долго-долго глядел ей вслед, а потом повернулся и решительно направился за ней.