Он верил, что, когда Великий Дух уйдет куда-то к своим предкам, в места настолько далекие, что человеку не дано даже представить, солнце будет по-прежнему светить. И дожди будут литься — некому будет запретить им идти. Нет, конечно, беды не исчезнут совсем, но их станет меньше. Шаман верил в это, верил, потому что ничего другого не оставалось.
Первая капля упала на обнаженную шею старого человека. Вторая задела мочку уха. Дальше капли считать стало бессмысленно — дождь хлынул мощным потоком.
Шаман запрокинул голову, подставляя лицо под струи такой долгожданной воды, и удивленно уставился в затянутое тучами небо.
Что это? Великий Дух сжалился над племенем? А угощением побрезговал или же просто не заметил яда, способного убить сотню человек?
Не Имеющий Имени открыл рот, чтобы избавиться от наступившей с новой силой жажды, и тут же в изумлении вскочил на ноги. Капли были солеными, как… как слезы! Шаман помнит этот вкус. Такими солеными были щеки Оа, когда любящий ее юноша окончательно решил избавиться от имени, а значит, и от любви. Но что это значит? Великий Дух плачет, словно женщина?! Такого просто не может быть…
— Шаман…
Старик резко обернулся на этот тихий оклик. На краю поляны стоял высокий молодой воин с умными и немного грустными глазами. Впрочем, сейчас воин улыбался, широко и искренне.
— Я слушаю тебя, Вождь.
— Прости, что пришел сюда… Мы беспокоились о тебе, Шаман, ты так долго не возвращался. И, — Нит-Таб улыбнулся еще шире, — я хочу сказать, как все мы благодарны тебе. Поистине, ты величайший из Шаманов.
— Но дождь… — Не имеющий Имени беспомощно развел руками. — Он соленый!
Нит-Таб в недоумении посмотрел на старика. Поймал на ладонь несколько капель и поднес руку ко рту.
— Ты очень устал, Шаман. Тебе надо как следует отдохнуть, пойдем, я провожу тебя.
Не Имеющий Имени облизнул губы. В соленом вкусе падающих с неба капель не оставалось ни малейших сомнений.
— Спасибо за заботу, Вождь. Иди, я догоню тебя. Мне… мне нужно поблагодарить Великого Духа.
Нит-Таб пожал плечами и нерешительно повернулся в сторону поселка. Затем обернулся и с сомнением поглядел на Шамана.
— Иди, не беспокойся за меня.
Вождь ушел, не оглядываясь больше. В конце концов, мешать Шаману не имел права даже он.
Не Имеющий Имени сел на уже основательно промокшую землю и снял с пояса маленький кожаный мешочек. Развязав тугой узел, высыпал на ладонь несколько сухих кусочков. Грибы нисе… После двух кусочков Шаман может разговаривать с Великим Духом, а шесть кусочков — верная смерть.
Сейчас Шаман собирался сделать то, на что решался только дважды за свою длинную жизнь. Два раза Не Имеющий Имени видел Великого Духа. Чтобы избавить себя от дальнейших колебаний, Шаман быстро закинул в рот четыре маленьких кубика. Разжевал. Закрыл глаза.
Как всегда в таких случаях, прошла короткая вечность, прежде чем окружающий мир перестал действовать на органы чувств.
Еще немного времени — и молочно-белый туман начал рассеиваться. Шаман знал, как бешено бьется сейчас его сердце, хотя и не мог этого чувствовать.
Постель из оленьих шкур. На ней — он. Великий Дух. Пальцы хищно скрючены, на мертвенно бледном лице застыла гримаса невыносимой боли. Навсегда застыла.
На душе Шамана стало тоскливо и пусто. Не от зрелища убитого им Великого Духа. К этому он был готов. Но рядом с постелью умершего, опустившись на колени, плакала женщина. Юная и прекрасная. Неземной красоты, такая жена и должна быть у Великого Духа.
Почему о ней никто ничего не знал?..
Усилием воли Шаман вернулся на землю. Не раздумывая ни секунды, сунул руку в мешочек и высыпал полную горсть нисе себе в рот.
