Троянский конь западной истории - [8]

Первые научные попытки определить точное место Трои относятся к XVIII веку. В 1742 и 1750 гг. англичанин Роберт Вуд предпринял две поездки в Троаду, изложив свои впечатления в книге «Эссе о подлинном гении Гомера». Несмотря на свое убеждение, что Трою искать нет смысла – она разрушена до основания, Вуд впервые высказал идею, что со времен античности места, где располагалась Троя, сильно изменились: гавань заилилась, а реки изменили свое течение. Книга Роберта Вуда выдержала пять изданий на четырех языках и получила большой резонанс в научном мире.

За год до издания книги Роберта Вуда, в 1768 г., по Троаде путешествовал барон Иоганн Германн, ученик прославленного мыслителя, основоположника современных представлений об античном искусстве Иоганна Винкельмана. По итогам визита он впервые озвучил гипотезу о том, что древняя Троя должна находиться в районе холма Гиссарлык в нескольких километрах от побережья. Как местонахождение древней Трои Гиссарлык определяли также немецкий картограф Франц Кауффер (1793 г.), минералог Эдвард Кларк (1801 г.), позднее ставший профессором Кембриджского университета, и автор «Диссертации о топографии Троянской долины» Чарльз Макларен (1822 г.).

Другой гипотезы придерживался французский археолог Жан Батист Лешевалье, в 1785 г. пешком преодолевший путь от Геллеспонта до хребта Ида с «Илиадой» в дорожной сумке и книгой Вуда в качестве путеводителя. Лешевалье убедился, что Гомер довольно точно описал географические особенности полуострова. Местонахождение французский ученый определил в районе деревни Бунарбаши (Пинарбаши) в долине реки Скамандр.

В 1864 г. догадки Лешевалье решил проверить на практике австрийский дипломат и путешественник Иоганн Георг фон Ган. Организовав раскопки в районе Бунарбаши, фон Ган обнаружил остатки какого-то поселения. Позднее, однако, выяснилось, что обломки древних зданий относились к гораздо более позднему периоду – к VII–V вв. до н. э.

Через год пробные раскопки в Гиссарлыке предпринял Фрэнк Калверт. Его семья уже два поколения жила в районе Троады, и Калверт прекрасно знал эти места. Но настоящую революцию в его мировоззрении произвело знакомство в 1849 г. со знаменитым русским ученым Петром Чихачёвым. Чихачёв, более известный в России как первооткрыватель Кузнецкого угольного бассейна, являлся автором около 100 научных работ по геологии и палеонтологии Малой Азии, на основании его топографических исследований была составлена подробнейшая карта Троады. Сопровождая Чихачёва в его экспедиции, Калверт получил бесценный опыт и знания в области археологии и геологии, но самое главное – воспринял от русского ученого убеждение, что Трою следует искать в недрах Гиссарлыка, часть которого он позднее приобрел в собственность.

Убеждение, что Трою следует искать в недрах Гиссарлыка, Калверт воспринял от знаменитого русского географа Петра Чихачёва, чья роль в обнаружении древнего города так и останется незамеченной потомками.

Роль Чихачёва в обнаружении Илиона так и останется незамеченной потомками, а все лавры перейдут к Шлиману, который в свою очередь отберет их у Калверта. Человек, указавший на Трою, будет незаслуженно забыт, как это, увы, часто случается в истории. О заслугах ученого напоминают сегодня лишь названный его именем хребет на Алтае и мемориальная доска в Гатчине.

^{Рис. 10.Карл Брюллов. Портрет П. А. Чихачёва. 1835}

Раскапывая Гиссарлык в 1865 г., Калверт наткнулся на остатки храма Афины и городской стены, возведенной Лисимахом. На этом финансовые возможности дипломата были исчерпаны. Надежду на продолжение поисков дала Калверту встреча с тщеславным толстосумом Шлиманом, в то время убежденным, что руины Трои покоятся там, где их локализовал Лешевалье, – в Бунарбаши. Позднее Калверт подтвердит это в письме в газету «Гардиан»: «Когда я впервые встретил доктора [Шлимана] в августе 1868 г., для него тема Гиссарлыка как местонахождения Трои была новой»[21]. Шлиман же будет все отрицать и даже развяжет против Калверта полномасштабную войну в прессе, обвиняя того во лжи. Ни один документ ранее 1868 г. не свидетельствует, что Шлимана хоть как-то занимал троянский вопрос. По выражению историка Андрея Стрелкова, Шлиман попросту «споткнулся о Трою» во время очередного путешествия[22]. Однако сам коммерсант представит события так, что к поискам Трои он шел всю свою жизнь, а Гиссарлык был избран им как место для раскопок древнего города лишь по гомеровским подсказкам. Чтобы исключить всякое упоминание о Калверте из легенды об открытии Трои, Шлиман сочинит историю о детской мечте и книжке с картинками[23], а чтобы представить себя человеком, поистине одержимым гомеровским эпосом, назовет детей от новой греческой жены Софии Энгастроменос[24] Агамемноном и Андромахой.

Но это будет позже, теперь же, в августе 1868-го, Калверт принимает дорогого гостя в доме на берегу пролива и убеждает его присоединиться к раскопкам, заверяя: «Вся моя земля [на Гиссарлыке] в твоем распоряжении»[25]. Почувствовав масштаб поживы в случае успеха предприятия, Шлиман соглашается принять участие в проекте. Уже в декабре он начинает консультации с искушенным Калвертом об организации раскопок, вплоть до определения количества мотыг и лопат для ведения работ. Одновременно он ведет переговоры с турецким правительством о разрешении на археологическую деятельность. Наконец, 11 октября 1871 г. Генрих Шлиман, наняв рабочих в окрестных деревнях, приступает к земляным работам. Калверт пытался удержать своего товарища от торопливых решений, посоветовав сначала произвести зондаж культурных наслоений, имевших, как выяснилось уже вскоре, огромную толщину – более 17 метров. Однако Шлиман, будучи уверен, что гомеровская Троя – самое древнее, что только может быть, решил копать до самой материковой плиты.