Троянская война. Реконструкция великой эпохи - [2]
Целостность гомеровского эпоса мы должны ценить выше, чем фрагментарность преданий, которыми его пытаются опровергнуть. И в каждом случае опровержения искать истоки совершаемых при этом ошибок. А для начала — просто прочесть «Илиаду» как хронологическую запись событий, сконцентрировав внимание именно на реалистичных деталях и по возможности разъясняя фантастические моменты. Это мы и сделаем в первой части книги.
Реконструкция Троянской войны должна привести к изначальной «Илиаде» — конечно, не к самому тексту, который восстановить в принципе невозможно. Но хотя бы к близкому по смыслу тексту, расчищенному от напластований и повествующему именно о войне, а не о богах и знамениях — слишком уж привязанных к постмикенским временам и подчиняющим историю религиозным взглядам эпохи, наступившей несколько веков спустя.
Мы должны отнестись к Гомеру с благоговением — уже за то, что реализм его эпоса предельно ясен и высвечивает личность автора не как собирательной персоны, а как реально существовавшего человека, который соединил множество рассказов, поведанных ему очевидцами, и превратил их в тексты — скорее письменные, чем устные. Лишь последующая традиция внесла в них фольклорные элементы, которые так загипнотизировали исследователей, препарировавших Гомера в течение последнего века.
Гомер наверняка был воином — настолько подробно он описывает схватки на поле боя. А вот общую картину каждой битвы он рисует схематично — скорее со слов рассказчиков, которые в то время были очень молоды, и явно не числились среди вождей. Он всегда точно указывает, каким оружием и какой удар был нанесен, а также последствия удара для противника. Он даже описывает, какие мышцы и внутренние органы поражаются оружием, как ведет себя тот, кто отведал «острой меди». Может быть, Гомер сам не раз участвовал в бою — его эпоха (внуков поколения Троянской войны) была наполнена битвами и разорениями. И потому рассказы очевидцев сражений под Троей ему были близки и понятны. Скорее всего, он сам не раз оказывал помощь раненным воинам — лечил их и обладал необходимыми знаниями для этого. Легенда о слепоте Гомера — может быть, свидетельство о последствии ранения, от которого он стал терять зрение. Или своеобразная уловка автора: ничего от себя — только пересказ того, что довелось услышать. Прообраз такого способа донесения материала до публики — поэт Демодок, которого Гомер выводит в «Одиссее».
Пройдя по сюжетной линии, прочерченной Гомером и эпическим циклом, посвященным Троянской войне, мы обратимся к деталям микенской эпохи, которая в своих материальных носителях, обнаруженных археологами, демонстрирует неизменность. И здесь мы должны отметить, что искусственное удревнение главных микенских находок лишь напрасно усложняет подход к истории. «Клад Приама», который, как считается, древнее Приама на многие столетия, на самом деле вполне подходит к эпохе Троянской войны. Уже потому, что сокровища могли быть спрятаны в землю настолько глубоко, что нарушили археологические слои, ставшие предметом внимания современных исследователей. Если амфоры для хранения припасов в Трое зарывали в пол, то на дне этих амфор предметы оказывались глубже соответствующего культурного слоя порой на метр, а то и более.
Свидетельства неизменности микенских реалий — «восьмеркообразные» щиты, изображенные как на критских росписях, так и на оружии из микенских гробниц, а позднее получившие название «беотийские» и просуществовавшие до времен классической Греции. Другой пример — шлемы из клыков кабана, которые есть не только в миниатюрах Микен, но и в гомеровском эпосе. Наконец, имена героев «Илиады» оказываются сходными с теми, которые расшифровываются на критских и пилосских табличках. Что означает: реконструируя Троянскую войну, мы находимся в рамках одной и той же эпохи, артефакты которой представлены археологическими находками на Крите, в Микенах, в Пилосе и в других центрах микенской цивилизации.
Мы более подробно остановимся на образах ключевых героев Троянской войны, а потом обратимся к тем древним реконструкциям, которые принято считать фальшивками. В них мы обнаружим тех героев, которые были исключены из эпического цикла или появляются там мимолетно. Второй круг реконструкции использует эти «сомнительные» тексты, открывая в них множество полезного, сохраненного помимо эпоса. В итоге мы получим две реконструкции — «эпическую» (гомеровскую) и «прозаическую» (критскую), которые перекликаются между собой и взаимно дополняются. Мы не станем сливать их вместе, оставив некоторые вопросы нерезрешенными — как для будущих творческих усилий, так и уклоняясь от волевых решений в выборе равнозначных версий.
В заключение мы попытаемся понять место Гомера и Троянской войны в античной цивилизиации — по крайней мере, в том интеллектуальном богаже, который эпос позволил разработать величайшим греческим мыслителям Платону и Аристотелю. Что Гомер вложил в их мировоззрение? И что мы можем взять от древностей Троянской войны для современности? Мы увидим, что история сохраняется совокупными усилиями творческого гения лучших умов эпохи и прозорливостью дальновидных властителей.
