Троянская лошадка - [19]

– Кирилл? Это Лобский.

Вот это сюрприз! Ирэн решила, что лучше будет, если со мной поговорит Крот?

– Я мчался за вами по пятам, – сказал Лобский, – но вы так ловко проходили повороты, что мне не удалось вас догнать. Я звоню из машины, стою рядом с вашим подъездом… Не могли бы вы спуститься? Уверяю вас, нам есть о чем поговорить.

К разговору с Лобским я не был готов. И вообще, я не представлял, о чем он хочет со мной говорить? Единственная точка соприкосновения с ним – это Ирэн. Но именно о ней мне меньше всего хотелось говорить.

Не выпуская трубку из руки, я подошел к окну и увидел массивный, цвета мокрого асфальта, корпус «Мерседеса». Рядом с машиной с мобильником в руке стоял Лобский в длинном черном пальто и кепке. Спуститься к нему? Он предложит сесть в машину, и это позволит ему чувствовать себя полным хозяином положения.

– Я уже разулся, – ответил я. – Если вам очень надо, можете подняться ко мне.

Лобский издал какой-то звук, который, по-видимому, означал недовольство моим предложением, и все же согласился. Появившись перед дверью моей квартиры, он долго и излишне старательно вытирал ноги и шагнул в прихожую так, словно она являла собой полянку, усыпанную грибами, и Лобский очень боялся их раздавить.

– Весьма уютное гнездышко, – оценил он, глядя на зеркальный потолок и стены, обвешанные полотнами именитых художников-пейзажистов.

Я не предложил ему ни раздеться, ни пройти в комнату. Лобский, изображая неловкость, топтался у входной двери.

– В общем… гм… – произнес он, поняв, что я буду упорно молчать и не начну разговор первым. – Вы, конечно, имели право так поступить, но я хочу вам сказать, что не стоило принимать такое серьезное решение сгоряча. Вы сделали себе только хуже. Ирэн говорила, что вы вспыльчивый, но быстро отходите, но, к сожалению, команды уже утверждены, и мы не в силах ничего изменить…

– Я ничего не собираюсь менять, – сказал я.

– Да, конечно, – кивнул он, – и все же я не совсем понимаю причину вашей антипатии ко мне…

– Скажите, – перебил я Лобского. – Вы давно знаете Ирэн?

При упоминании этого имени лицо Лобского размякло, словно выложенное на противень тесто.

– Конечно! Много лет! Не меньше десяти, это точно!

У меня в груди что-то болезненно сжалось. Я внимательно следил за его глазами, надеясь заметить какие-либо признаки лжи, но Лобский широко улыбнулся, и при этом его глаза сузились и спрятались за плотно сомкнутыми пушистыми ресницами. Теперь он напоминал разомлевшего на солнце кота.

– А разве она вам не рассказывала? – спросил он, вскинув вверх брови. По его лицу было видно, что мой ответ ему не нужен, он и без того все прекрасно знает, но, видимо, хочет получить удовольствие. – Странно. Наверное, Ирэн не слишком доверяет вам, коль утаила такой значимый эпизод своей жизни…

Еще мгновение – и я врежу ему в челюсть. Лобский догадался об этом.

– О, нет, нет! – покрутил он головой. – Я не люблю выдавать чужие тайны. Это ее право – раскрывать перед вами теневую сторону своей жизни. Я пришел вовсе не для этого. Мне нужен совет.

Я пытался предугадать, чего он добивается? Какая истинная цель его появления?

– Вы, наверное, догадались, что я тщеславен, – сказал Лобский, приглаживая ладонью волосы и искоса поглядывая на свое отражение в зеркале. – И полон решимости победить в Игре…

– Вы нуждаетесь в деньгах? – перебил я его.

– Нет, что вы! – усмехнулся Лобский. – Разве это деньги? Меня привлекает только адреналин! Побыть на острие жизни! На той грани, откуда начинается безумство храбрых… Разве вы сами не любите приключения и риск?

– Что вы от меня хотите?

– Ирэн очень привязана ко мне, и я не мог не оценить той отчаянной жертвенности, которую она продемонстрировала перед телекамерами. И все же я беспокоюсь: готова ли она к тем испытаниям, какие ожидают нас в Игре? Вы хорошо знаете ее слабые и сильные стороны…

– Разве теперь это что-нибудь изменит? Команды уже утверждены, отступать некуда. Теперь Ирэн – ваш крест.

– Конечно, конечно. Но вы говорите так зловеще…

– Я думаю, Ирэн очень скоро пожалеет, что увязалась за вами, – сказал я откровенно и не без удовольствия. – И тогда я вам не завидую. Если ей что-нибудь не нравится, она становится совершенно несносной. Ее невозможно убедить в своей правоте. Она не станет вас слушать и проявит завидное упрямство. За каждой вашей просьбой будет следовать категорический отказ. Над всякой вашей идеей она будет громко смеяться. Любую вашу умную мысль она повернет так, что вы почувствуете себя полным кретином. В конце концов вы поверите в то, что вы и есть полный кретин.

– Мрачная перспектива, – произнес Лобский.

– Более чем!

– Но у вас еще есть время, чтобы морально подготовить Ирэн к испытаниям, дать ей какие-нибудь важные советы, обучить полезным приемам. Словом, настроить ее на борьбу до победного конца.

– Это не мои, а ваши проблемы.

– У меня складывается впечатление, что вам безразлично, выиграет наша пара или нет. Разве вы не хотите, чтобы Ирэн получила половину призового фонда? Это, между прочим, сто пятьдесят тысяч долларов!

– Работа в моем частном агентстве может принести значительно больше денег, – сделал я весьма смелое заявление.