Троя: Пять тысяч лет реальности и мифа - [98]

Во второй половине XVIII века англичанин Роберт Вуд — писатель и путешественник — впервые занялся троянской проблемой специально. Он дважды посетил Троаду и провел здесь серьезные топографические изыскания. Результатом этих изысканий и анализа текста «Илиады» стала книга «Опыт о прирожденном гении и творениях Гомера». Вуд не нашел развалин гомеровской Трои (он считал, что от них ничего не осталось), но зато изучил топографию Троянской равнины и пришел к выводу, что сформировалась она в значительной мере уже после войны за Елену, что в дни войны перед городом лежала большая бухта и что русла рек сильно изменились за прошедшие века. Вуд считал, что поэмы Гомера — не выдумка гениального поэта, а порождение устной традиции и что Трою можно найти, если хорошо поискать.

В конце XVIII века в Троаду приехал другой исследователь, француз Жан Батист Лешевалье — астроном, археолог и литератор. Он продолжил исследования местности и вслед за Вудом подтвердил точность гомеровской топографии. Троя, по его мнению, находилась на холме Бали-Даг возле селения Бунарбаши, в восьми километрах к югу от Гиссарлыка и в десяти от Эгейского моря. Здесь имелись источники, которые он отождествил с теми, что, согласно Гомеру, били под стенами Трои, «образуя истоки пучинного Ксанфа».

К этому времени уже появились разногласия по поводу расположения не только Трои Гомера, но и руин Нового Илиона — на карте XVIII века этим именем были обозначены развалины города, который начал, но так и не закончил строить император Константин, искавший место для своей новой столицы.

В XIX веке троянская тема становится модной, и ею занимается множество исследователей. Шлиман в книге «Илион» приводит длинный список ученых, согласных с тем, что Трою Гомера следует искать возле Бунарбаши. Столь же длинным оказался и список тех, кто размещал Трою на территории Нового Илиона (по поводу самого Нового Илиона, несмотря на частное мнение отдельных картографов, в основном все были согласны, что он находился на Гиссарлыке). И наконец, множество исследователей предлагали свои особые варианты. Некоторые отрицали историчность Троянской войны, но соглашались с тем, что Гомер, создавая «Илиаду», привязывал ее к топографии конкретного, хорошо знакомого ему места, — это место они и хотели найти.^{687}

Из особо значимых исследований начала XIX века можно отметить работы шотландского журналиста и геолога Чарльза Макларена. В 1822 году он опубликовал книгу с длинным заголовком: «Описание Троянской равнины и идентичность Илиона Гомера с Новым Илионом Страбона, доказанная путем сравнения описаний Поэта с современной топографией».^{688} Тогда же вышла его «Диссертация по топографии Троянской равнины», в которой он доказывает, что Троя Гомера находилась на холме Гиссарлык.^{689}

Но доводы Макларена убедили не всех. В 1864 году австрийский дипломат, филолог и историк Иоганн Георг фон Хан начал раскопки возле Бунарбаши — это была первая попытка отыскать Трою археологическими методами. Фон Хан обнаружил следы древнего города, окруженного стенами, но город относился к классическому периоду — ничего более древнего под ним не оказалось. Ученый настолько свято верил в то, что копает в «правильном» месте, что, не найдя здесь слоев бронзового века, объявил Троянскую войну выдумкой Гомера, но настаивал на том, что Гомер имел в виду именно холм Бали-Даг возле Бунарбаши.^{690}

Сразу после фон Хана начал свои раскопки Фрэнк Калверт — английский и американский консул, семья которого владела частью холма Гиссарлык. Калверт увлекался археологией; он много лет жил в Троаде, тщательно изучил окрестности и пришел к выводу, что Троя Гомера должна находиться на месте Нового Илиона. Он составил план раскопок Гиссарлыка и обратился с ним в Британский музей, однако там его не поддержали. Тем временем стало известно, что фон Хан не нашел возле Бунарбаши ничего даже отдаленно напоминающего Трою Гомера. Это повышало шансы Калверта, и он за собственные средства провел пробные раскопки в северной части Гиссарлыка. Результат был обнадеживающим — Калверт обнаружил остатки античного храма Афины, стену эллинистического времени, укрепления Трои-VI… Но ему стало ясно, что культурный слой на холме — гигантский и имеет очень сложную структуру. Такие раскопки Калверту — археологу-самоучке и человеку не слишком богатому — были не под силу.

И тут в Троаде появился энтузиаст, который взялся воплотить в жизнь планы Калверта. Это был Генрих Шлиман. Он приехал в Троаду в 1868 году и поначалу придерживался мнения, что Троя должна была находиться возле Бунарбаши. Но встреча с Калвертом и знакомство с его раскопками заставили Шлимана пересмотреть свою точку зрения.

О биографии Шлимана написано так много, что, пожалуй, нет смысла ее подробно пересказывать. Сын бедного немецкого пастора, в подростковом возрасте бросивший учебу и работавший подручным в лавке, он стал миллионером, полиглотом, великолепным знатоком античной истории и литературы. В конце концов любовь к Гомеру привела его в Троаду. Его жена Софья разделяла увлечения мужа.

Шлиман был человеком невероятной энергии и увлеченности. Его вклад в археологию трудно переоценить. В то же время он был авантюристом и фантазером, не гнушался и прямой ложью. Он сам писал о себе: «…Мой самый большой недостаток, что я хвастун и обманщик… давал бесчисленные преимущества».