Тропы «Уральского следопыта» - [4]

И вот, оказался прав: вместо Красноярска посадили в Иркутске. А в Иркутске, естественно, никто для них питания не готовил. Тут таких варягов, сбившихся с трассы, полный порт — хорошо хоть керосином быстро заправили. И, таким образом, у нее на восемьдесят девять пассажиров оказалось всего восемьдесят семь завтраков: пять у Магдагачи выдала летчикам, два завтрака они с Татьяной прикончили сами… Да еще два потребовала эта, в красных штанах. «Вот бог послал на мою голову! — вспомнила она девицу с приятелем морячком, прохихикавшую все пять часов от Хабаровска до Иркутска. — То воды, то пакет, то она проголодалась… Спят все до единого, а этой хоть бы хны. И вот что поразительно: обязательно в дальнем рейсе попадется какая-нибудь…»

— Ну, подтерла пол? — спросила она Таню, возящуюся у нее под ногами. — Да не жалей ты салфеток, быстрей, быстрей! Бортпроводники — не стюардессы, а домашние хозяйки, в белых перчатках летают только москвички, и то до Свердловска.

21 час 35 мин.

Свердловск, командно-диспетчерский пункт (КДП) аэропорта Кольцово

Инструктаж, как обычно, начался с обзора синоптика. Докладывала Роза Силантьева — ее диспетчеры любили за «лирические комментарии». Другая отбарабанит скорости ветров, давления, температуры, особые явления — запомни всю эту снежно-дождевую арифметику! А Роза…

— Метеообстановка по стране, как вы сами догадываетесь, — говорила она, — не очень приятная. Апрель, товарищи диспетчеры, «а за окном — то дождь, то снег», как поется в одной песне.

Роза подошла к крайней справа карте и ткнула указкой.

— Двое суток Дальний Восток был закрыт «ныряющим циклоном»[2]. Сейчас там метеообстановка выровнялась, трассы открылись, но зато… — ее указка поползла по карте. — Но зато очень тяжелая обстановка сложилась в Центральной и Западной Сибири. Баренцевский циклон, пришедший к нам из Скандинавии… — указка переметнулась к левому верхнему углу карты, — …продвигаясь в направлении Мурманск — Сыктывкар — Ивдель, перевалил через Уральский хребет, и его теплый фронт сейчас проходит вот здесь.

Синоптик прочертила линию от Серова к Петропавловску.

— Влияние этого фронта мы ощущаем уже на себе — сюда, на КДП, вы добирались под моросящим дождем… Не многим лучше, — сделав небольшую паузу, продолжала обзор Силантьева, — обстановка и в Северном Казахстане. Высокое барическое давление в районе Павлодара — Семипалатинска должно было бы обусловить малооблачную морозную погоду, однако дыхание баренцевского циклона вызвало в этом районе густые туманы… Должна вас огорчить, товарище диспетчеры: на Северный Казахстан тоже не питайте иллюзий — не «летает» сегодня Казахстан.

Затем обстановку уточнял руководитель полетов района — Виктор Афанасьевич Крылов.

— Сегодня у всех тяжелое дежурство. Но тяжелее всего на восточном секторе. На востоке работает практически один порт — Иркутск, до Читы «туполевы» не доходят. К тому же, как уверяют синоптики, Иркутск вот-вот закроется по местным метеопричинам — у них там своя погода, байкальская… Обращаю внимание «восточного» диспетчера… Витковский?

— Да, Виктор Афанасьевич, — откликнулся Виталий.

— Роза тебе ясно обрисовала ситуацию? Уловил, что на трассе Тобольск — Артемовский и ближе к Кольцову ниже шести тысяч обледенение!

— Уловил.

— Поэтому так расставляй по эшелонам, чтобы не загонять в зону обледенения.

Последним выступал руководитель полетов в зоне порта.

— Хочу предупредить: Кольцово, видимо, мы закроем по нулям. Будем только выпускать. По нулям, Роза?

— Возможно, с часу, — откликнулась синоптик. — Но, кажется, с нуля.

— Так вот: не теряя времени, утрясайте вопросы переадресовки самолетов на запасные — Тюмень, Челябинск, Пермь, хотя в Тюмени тоже несладко…

Витковский немного задержался — записывал указания руководителя полетов. «Первое — выяснить, какие идут из Иркутска и Читы». И бросился наверх, к своему пульту.

— Еще раз приветик!

— Привет, Виталий. Веселая у тебя ночь, а? — откликнулся явно обрадованный подсменный.

— Ладно, ладно… — Витковский нашел на пульте нужный тумблер, щелкнул, поднял трубку селектора… — КДП, Витковский. Давайте сведения по трассе Иркутск — Свердловск.

Он записывал, уточнял…

— Рейс 2884? За какое число? За тридцатое марта? Когда вышел из Иркутска? Девятнадцать пятьдесят? Вас понял…

Карандаш бегал по бумаге, записывая данные по остальным рейсам, а натренированный мозг сам собой рассчитывал: «Значит, отец уже идет домой. Пошли, очевидно, через Енисейск — что им делать на южной трассе? Три с половиной тысячи… Если за среднюю путевую скорость взять шестьсот пятьдесят километров, до Кольцова они доберутся за пять с половиной… Хм. Час двадцать…»

— Спасибо, вас понял.

Виталий вернул тумблер и трубку на место, достал сигареты, закурил, глянул на часы… «Без пяти двенадцать. Успею».

— Потерпишь, старик?

— Валяй! — махнул рукой диспетчер.

Телефон в коридоре первого этажа, рядом со штурманской. «Только бы никто не занял!..»

У телефона не было никого. «Пять… семь… один…»

— Мама?

Мать, как он и предчувствовал, ждала его звонка.

— Да, Виталий.

— Опять не спишь?.. Да брось ты! Проглоти пару таблеток… Где отец? Летит, сам буду принимать, я в ночь на восточном. Где сейчас?.. — Виталий подбородком оттянул рукав пиджака, глянул: без двух двенадцать, — Да где-то над Максимкиным Яром… Чего смеешься? Папкина Аркадия… Слушай, мама, давай летом махнем в этот Максимкин Яр? Представляешь: тайга, дичь на сотни верст вокруг… Когда сядут? Да около часа, я думаю… Позвонишь? Ну зачем, мама?.. Ну и что, если вылетели из расписания? У нас сейчас половина рейсов идет вне расписания — весна!.. Да ничего страшного — циклончики всякие… Да брось, мама! Чего ты со своими предчувствиями… Вот тебе мой приказ: немедленно в постель, две таблетки снотворного! Выполнишь приказ — позвоню. Даю слово — позвоню. Спи! Побежал на пульт.