Тропою таёжного охотника - [9]
Каждое весло вращалось на стальной вилкообразной уключине, которая укреплялась болтом на середине весла, а штырьком вставлялась в стальную трубку, заколоченную в деревянную подушку, прибитую к борту.
Закончив плотничьи работы, охотники законопатили паклей щели и, заварив их смолой, спустили лодку на воду. Лодка оказалась отличной, водонепроницаемой.
Через три дня был сшит и «посажен» невод. Он отличался от симметричного озерного невода разной длиною крыльев. Одно береговое — в 15 метров — было в два раза короче «морского», «бежного» крыла.
«Садились» крылья «на одну треть»; на длину двух растянутых ячеек, отмеченную на шнуре, нанизывалось три ячейки, которые привязывались к тетиве — бечевке в палец толщиной. У горла мотни садилось по четыре ячеи — «посадка на половину», — как у ставных сетей.
Посадка невода на >1/>3 и на >1/>2
В горле мотни высота невода не превышала трех метров. Нижняя тетива, загруженная через каждый метр пятидесятиграммовыми гайками, не представляла чрезмерного груза для рыболовов. Верхняя тетива была оснащена небольшими наплавами — дощечками в ладонь величиной, привязанными одна от другой на расстоянии полуметра. К мотне над горлом был привязан «маточный наплав», сбитый из досок. На конце мотни крепилось грузило — железная пластина в ладонь величиной. Все это делало снасть сравнительно легкой, удобной и посильной четырем охотникам для ловли рыбы на быстрых речных перекатах.
Невод для ловли рыбы на речных перекатах.
Лодка-плоскодонка: А — сборка дна, Б — прогиб дна и обшивка бортов, В — готовая лодка.
Таймень — крупный пресноводный лосось, достигающий тридцати килограммов веса. Обитает он во всех горных с быстрым течением реках Сибири (кроме Колымы). Водится в Зайсане и в Байкале. Удлиненное тело тайменя покрыто мелкой серо-стальной чешуей с зеленоватым оттенком на спине и красноватым на боках. Прианальный и хвостовые плавники красного цвета. Приплюснутая с боков пятнистая голова имеет огромную пасть с крепкими зубами, расположенными на челюстях, нёбе и языке.
Весной таймени поднимаются к верховьям речек с холодной ключевой водой, где в конце мая мечут икру. Осенью рыбы спускаются вниз и зимуют в глубоких ямах больших рек.
Перед ледоходом, как только у берегов образуются проталины и полыньи, таймени идут вверх по реке. Они придерживаются береговых затонков, чистых ото льда. Здесь этого хищника легко поймать на донную уду с наживленным налимом. Зная эту повадку тайменя, Уваров наловил на червя мелких налимов и всех их использовал на наживу.
Расщепленной палочкой он протаскивал веревочный поводок от крючка через туловище налима. Вытащив поводок наружу через заднепроходное отверстие рыбки, он конец его привязывал к длинному трехмиллиметровому шнуру. Здесь же привязывался килограммовый камень. Укрепив конец снасти на берегу, рыболов забрасывал другой, с наживой и камнем, в глубину затонка.
Насадка налима для приманки.
На следующий день утром Уваров и Симов отправились проверить «закидушки».
Первая снасть была срезана продвинувшейся за ночь льдиной. Вторая, поставленная рядом, уцелела и натянулась, как струна.
— Сидит… — таинственно прошептал Уваров.
Симов взялся за шнур и почувствовал, что на другом конце ходит большая рыба.
— Сразу не тяни… Поводи малость, пусть уморится, — наказал старик и отправился проверять следующую снасть.
Очевидно, рыба поймалась с вечера и, выбившись за ночь из сил, почти не сопротивлялась. Через несколько минут ее удалось подвести к берегу. Удивительно было, что семисантиметровый крючок едва-едва держался в его огромной разинутой пасти. Симов, не дожидаясь старика, спрыгнул в воду, подхватил тайменя под жабры и выволок полутораметровую добычу на берег.
В это время подошел Уваров. За его плечом виднелась раскрытая пасть такой же рыбы, а по песку чертил ее красный хвост.
— Это «мастные», одна пара, — заметил старик. — Они весной всегда так, парами, ходят.
Тем временем выше по реке прогрохотало несколько громоподобных раскатов. Лед треснул. Река тронулась. Вскоре против табора охотников, у переката, образовалось торосистое ледяное нагромождение. Река заполнила русло и, выйдя из берегов, стала обходить препятствие. Подмытая ледяная плотина не выдержала напора весенней воды и рухнула. Льдины, подхваченные бурным потоком, с грохотом понеслись вниз по течению. Открылась весенняя путина — начало рыбной ловли.
Рогов и Трохин притащили к берегу невод, спустили на воду лодку и, нетерпеливо поглядывая на чистую ото льда водяную гладь, ждали товарищей.
Вскоре подошли Уваров и Симов.
— Вы где там путаетесь? Невод бросать пора, — горячился быстрый Рогов. Приняв на себя роль «башлыка» — старшего рыбака, — он набрал в лодку невод, отдал Уварову конец веревки берегового крыла и вместе с Трохиным быстро отчалил к середине реки.
Фока ловко лавировал между льдинами, а Прокоп Ильич привычными движениями выбрасывал в воду полотно невода, тут же успевая отталкиваться шестом от наплывающих на лодку хрустальных глыб.
Наконец, он подал команду: «к берегу». Лодка круто развернулась, на мгновенье исчезла за потеснившей ее льдиной, но, увернувшись от удара, понеслась к берегу. Едва она коснулась галечной мели, как Рогов выскочил на берег и натянул веревку бежного крыла.
