Тропой смелых - [4]
Ребята хитрили. Им нужна была литература только о Джакарской пещере, но они решили, что до поры до времени никто не должен знать об их замысле.
— Вот про Кунгурскую пещеру есть.
— Нет, про Кунгурскую не надо. Мы уже читали.
— Тогда вот про Капову.
— А это где?
— Прочитайте — узнаете.
Им дали про Капову пещеру, потом про Лаклинскую, Сергеевскую, Игнатовскую… Много книжек дали. Ребята с жадностью набросились на них. Сначала читали вместе, потом разделили стопку книг пополам. Но только в двух книгах они обнаружили несколько скупых строк о «своей» пещере. В одной было сказано: «На Шарте, близ села Сломино, находятся большие Джакарские пещеры»; в другой: «Значительный интерес представляют также Джакарские пещеры на реке Шарте, но, к сожалению, они почти не изучены».
— Что же делать? — задумался Миша.
— Изучать, — серьезно сказал Лёня и, воодушевляясь, заговорил: — Ну да! Вот и хорошо, что они не изучены. Может, верно, мы пользу какую принесем. Видишь, вон пещер-то как много, ученых на всех нехватает.
Время в библиотеке они провели не зря. Книги рассказали им много интересного и важного. Кое о чем они слышали на уроках и раньше, но как-то не обращали особенного внимания. Так ведь частенько бывает: слушая учителя, мы почему-то думаем, что он больше для себя, чем для нас, старается. А когда спохватишься — бывает это иногда и через много лет, — учителя-то рядом нет. Приходится самому заново докапываться до истины.
Вот и сейчас, торопливо листая книги, ребята сталкивались с вещами, о которых когда-то — они это смутно вспоминали — уже рассказывал им Игнат Семенович и которые сейчас вдруг предстали перед ними в каком-то новом свете — очень интересными и, главное, нужными. Размышляя о будущем походе, они почувствовали, как много знаний недостает им.
— Знаешь, Лёня, что я думаю? — задумчиво сказал Миша. — Нам обязательно нужно прочесть как можно больше книг о путешествиях.
— Обязательно, — согласился Лёня.
Домой они вернулись вечером. По дороге договорились: завтра в одиннадцать собраться всем членам звена на совет. Сделать это тайно. Витю пока не звать. Сбор обеспечивает Лёня. А Миша с утра отправляется в разведку на детскую экскурсионно-туристскую станцию. Но о найденном плане — молчок.
Лёня рвался немедленно пойти к Павлу, но Миша резонно ответил:
— Ты же знаешь, он всегда говорит: «Обдумай сначала сам, потом советуйся со старшими».
Действительно, Павел — пионервожатый школы, в которой учились друзья — не раз повторял эти слова. И кому-кому, а Лёне они были хорошо известны. Лёня Тикин был вожаком одного из пионерских звеньев. Только сейчас звена у него не было: двое, как только начались каникулы, уехали с родителями на дачу, четверо были в лагере первой очереди, а Лёня, Миша и Дима Веслухин собирались поехать туда во вторую очередь. Но и треть звена жила почти так, будто звено было полным. Ребята включили в свой коллектив Вову Дубова. Жили и играли не расставаясь, важные дела решая сообща.
…К одиннадцати все были в сборе. Нехватало только Миши.
За домом, где жили ребята, вернее — за двором дома, тянулся сад, спускавшийся к реке. В начале его, поближе к дому, были разбиты цветочные клумбы и желтели посыпанные песком дорожки. Дальше раскинулась ровная, как стол, теннисная площадка. Справа стоял сарай, за ним был огород, а слева, за кустами сирени, начинался старый сад, сохранившийся еще с дореволюционной поры. Ветвистые березы, густые заросли жимолости, а еще дальше, у каменистого берега мутно-желтой Шарты, — стена акаций. Здесь, в дальнем углу сада, за высокой травой, были развалины кирпичной беседки. Туда можно было прятаться с уверенностью, что тебя никто не заметит.
Рядом, всего в каких-нибудь пяти-шести шагах, за густой зарослью жимолости, тянулся забор городского сада. Раньше ребята частенько забирались туда, играли в разбойников и в прятки, а главное — воевали с Архипычем, сторожем сада. Архипыч, тряся бородой и размахивая метлой, гонялся за ними по аллеям, нещадно бранил и вечно грозил надрать уши. Но зимой этого года ребята помогли ему убрать снег, и Архипыч стал беспрепятственно пускать их в сад. И странно: теперь уже сад не так манил к себе ребят. Они, конечно, бывали там, но реже, чем прежде. Чаще они собирались в своем саду, у развалин беседки. Сюда сошлись они и сейчас.
Ждали Мишу. Вова, лежа в траве, жевал сухарь и дрессировал муравья, гоняя его по соломинке. Лёня палочкой чертил какие-то узоры на кирпиче. Димус — так звали Диму Веслухина — растянулся на лужайке.
Это был худой и высокий чернявый мальчик. У него были крупные темные, как спелые сливы, глаза. Широкие брови над ними сидели высоко, и поэтому казалось, что Дима всегда чему-то немножечко удивляется. Губы и нос у него были самые обыкновенные, но уши — нет: большие, широкие, они сильно оттопыривались и, как шутили ребята, могли принимать волны любой длины. Действительно, Дима обладал очень хорошим слухом и был музыкален. Мечтательный и застенчивый, он никогда не рассказывал о своих успехах, но друзья его знали, что педагог, у которого Дима обучался игре на скрипке, называл его способности чудесными. Впрочем, быть музыкантом он не собирался. Он хотел стать ботаником.
