Тропой разведчика - [27]
«Язык» на минуту очнулся: младший лейтенант Ефремов влил ему в рот несколько капель душистой жидкости, оказавшейся во фляге пленного. Гориллообразный, с квадратными плечами человек, к радости разведчиков, задвигал челюстями, о плечо отер капельки рома, блестевшие на его тупом подбородке, и злобно уставился на Ефремова. Ничего не ответил пленный на вопрос Скульского и опять закрыл глаза.
— Сразу видать, что новичок, — сказал Ефремов. — Придет в себя, разговорится.
Но пленный так и не заговорил. Его руки безжизненно сползли с груди, он вдруг захрипел, вытянулся.
— Готов, — мрачно сказал Савченко.
— Неужели? — Костромин приложился ухом к широкой груди гитлеровца, послушал и свирепо накинулся на Сергея:
— По голове ударил?
— Прицеливаться некогда было, — нахмурился Сергей. — Хватил, сколько было сил.
— Угробил такого «языка»! — рассердился Уразбахтин.
В блиндаж вошли саперы. Доложили, что немцы подорвали свое проволочное заграждение управляемыми фугасами: в спешке и панике они не разобрали, что его «форсируют» чучела. Гитлеровцы бросились в образовавшиеся бреши, наткнулись на огонь и потеряли более десяти человек.
Ефремов взял трубку телефона. На улице лил дождь, и командиру взвода не хотелось упускать дорогого времени. Ложная атака, подготовленная совместно с саперами и артиллеристами, показала, что участок, куда гитлеровцы заманивали наших солдат, ночами тайно насыщался различными огневыми средствами. Они были уничтожены сокрушительным артналетом. Младший лейтенант представлял положение противника, недосчитавшегося многих солдат, огневых точек, позволившего целому отделению русских зайти в тыл и утащить «языка». Чутье подсказывало ему, что враги не ожидают повторного удара, и, позвонив командиру разведотряда, он попросил разрешения на новый поиск.
— «Языка» приказано взять во что бы то ни стало, — сказал Ефремов.
Через полчаса семеро опять двинулись к немецкой пулеметной точке. Сквозь пелену моросившего дождя, освещаемую мерцающим светом ракет, были видны силуэты двух вражеских солдат, бродивших по поляне перед лесом. Они подбирали трупы. Разведчики проскользнули через бреши в заграждении и поползли. Час назад младший лейтенант Ефремов заметил, откуда выбегали немцы.
Выдвинулись влево и залегли Савченко и Уваров, отползли вправо Ефремов и Скульский. Вооруженные Ручными пулеметами, автоматами и гранатами, они чутко прислушивались, оберегая разведчиков группы захвата: Анвара Уразбахтина, Ивана Костромина и Сергея Матыжонка. Им было приказано подползти к землянке и связать часового. Если охраны возле нее не окажется, разведчики должны были взять в плен первого, кто выйдет на улицу или пройдет мимо. Сергею Матыжонку было приказано при всех обстоятельствах уходить последним.
Последним…
Медленно продвигались к цели разведчики. Никто их не окликал, ни один вражеский солдат не встретился. Тропинка привела к крайней землянке. Часового нигде не было. Сергей первым подполз к светившемуся оконцу и заглянул внутрь землянки. Два немецких офицера сидели у топившейся железной печки и сушили одежду. Виднелись сапоги гитлеровцев, лежавших на нарах.
Прошло минут десять, на улицу никто не выходил. Неподалеку послышался возбужденный разговор двух немцев. Кто-то щелкнул затвором, шумно вытер ноги и зашел в соседнюю землянку. В любую минуту разведчиков могли обнаружить. Надо было действовать. Сергей понимал, что в этой обстановке едва ли удастся без шума схватить «языка», и ни на миг не забывал, что должен был уходить последним. Надо постучать в окно или в дверь землянки. Уразбахтин и Костромин схватят гитлеровца, который появится на улице, оглушат его, свяжут и потащат к своим, а он должен встать у входа, действовать ножом, прикладом, гранатой. Как вызвать немца на улицу? Стук в окно насторожит их, они выйдут с оружием, наверное, всей группой.
Лил дождь. Крупные, тяжелые капли падали с крыши землянки, искрились в лучах света, выбивавшегося из оконца. Пахнул ветерок, принес дымный запах сухих еловых дров — запах сибирской тайги. И в этот миг вспомнился Сергею морозный зимний вечер.
…Его отец, любитель охоты на коз, однажды поехал с компанией в тайгу. В старом пустом зимовье охотники расположились на ночлег. Долго не удавалось разжечь печь. Дым никак не шел в трубу и вскоре выгнал всех на улицу. Долго мучились охотники, пока один из них не догадался забраться на крышу. Какой-то «веселый» человек, а может, хозяин зимовья, не хотевший, чтобы в трубу падал снег, забил в нее деревянную чурку. Вытащили охотники пробку, и загудела печь.
Теперь Сергей знал, что ему делать. Он подполз к товарищам, шепнул: «Здесь крупные караси, встречайте», — и стал тихо подниматься на крышу землянки. Из трубы вылетали искры, показывались косые язычки пламени. Разведчик нащупал накат из бревен, но ничего подходящего не нашел. Тогда он вынул нож и резкими взмахами стал резать свой маскхалат. Холодная сталь скользнула по телу… Знакомое с детских лет, веселое и беспокойное чувство дерзости охватило разведчика. Сергей решительно сжал в руках кусок ткани и засунул его внутрь трубы.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.